уверенно отвечали бравые усачи.
Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле.
Швейцарцы упорно стояли на своем:
— Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя — немецки!
— Кто говорил, канальи?!
— Тот косподин, который выходить.
— А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?!
— По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски!
— Ах, черт побери!
— Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, — ядовито заметила Мария Медичи. — Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание!
Глава четвертая,
в которой д'Артаньян получил приказ из первых рук
Анна Австрийская опустилась в кресло, ноги плохо слушались ее.
— Крепитесь, милая, ваше положение можно назвать завидным по сравнению с моим.
Но королева плохо слышала ее.
— Задержат де Фаржи, допросят ее… Людовик не простит, если узнает! повторяла она.
— Ну так надо, чтобы он не узнал.
— Но дю Трамбле все сообщит кардиналу, а кардинал — королю.
— А следовательно…
— Следовательно?
— Необходимо любой ценой задержать дю Трамбле.
— Но как это сделать?! Он опередил нас!
— Значит, необходимо догнать и арестовать его прежде, чем он доберется до Дофине.
— Но это невозможно! Дю Трамбле несся во весь опор.
Он не сойдет с коня, пока не доскачет до резиденции Ришелье!
— Значит, надо послать за ним того, кто способен скакать быстрее!
— Но таких людей нет!
Мария Медичи пристально посмотрела на королеву.
— Мне кажется, Анна, вы несправедливы к тем, кто вам предан.
При этих словах королевы-матери слабый румянец проступил на бледном лице Анны Австрийской.
— Мне предана одна Эстефания, ваше величество.
— Вы знаете, что это не так.
— Да, конечно, были еще несколько человек, но кардинал лишил меня моих друзей. Герцогиня де Шеврез в ссылке…
— Теплее, Анна! Хотя я не имела в виду де Шеврез.
— Право, я не знаю, о ком вы говорите, мадам.
— Анна! Сейчас не время для дипломатии. Нам обеим грозит опасность. Ришелье — страшный человек!
— О, мадам, мне ли не знать этого!
— Так что же вы медлите?! Призовите на помощь тех, кто отводил от вас удары кардинала. Тех, кто не страшится ни его шпионов и приспешников, ни его самого! — Королева вскинула руки, словно пытаясь защититься от разящего удара. Она попыталась приподняться, но силы оставили ее. — Поймите, Анна! Время уходит. Я расположена к вам и никогда не причиню вам никакого зла. Что вас испугало?! Только то, что мне известно, что вам хорошо служат? Что в полку мушкетеров есть храбрецы, преданные своей королеве?!
Я имела в виду лишь то, что надо прибегнуть к услугам этих солдат, привычных к седлу и свисту пуль.
Анна Австрийская не могла не оценить деликатности королевы-матери.
— Вы правы, ваше величество, — сказала она, овладев собой. — Но, к сожалению, прошло время. Ему подвластна даже дружба…
— Вы хотите сказать…
-..Эти люди расстались, и нет уже тех, кто вчетвером оборонял бастион Сен-Жерве от целой армии.
— Они больше не мушкетеры?
— Да, мадам, я совсем потеряла их из виду. Впрочем, я знаю от… от одной дамы, все еще помнящей обо мне, что один из них принял сан.
— Этот, пожалуй, нам сейчас не поможет.
— Он, кажется, в Лотарингии… Ax! — внезапно воскликнула королева. Как я могла забыть?!
Мария Медичи испытующе посмотрела на нее.
— Кажется, вы все же вспомнили нечто важное?
Румянец на щеках королевы стал заметнее.
— Да… Остался господин д'Артаньян… Если я правильно помню, он лейтенант мушкетеров де Тревиля.
— Вот видите, Анна, — еле заметно улыбнулась королева-мать. — Что бы вы без меня делали?
— Но что же мы теряем время! — всплеснула руками Анна Австрийская. Надо немедленно послать за ним. Если еще в силах человеческих спасти нас, то это может сделать только господин д'Артаньян!
— Именно в этом я убеждаю вас последние четверть часа, Анна, произнесла Мария Медичи, подавив невольный вздох. Раскрасневшаяся и похорошевшая королева напомнила ей о собственной ушедшей молодости. Однако, где он сейчас может быть?
— Мушкетеры всегда сопровождают короля.
— В таком случае — к королю!
Маршал Бассомпьер был выслан вперед — пролагать дорогу в ночи.
— Вы должны искупить свою вину, любезный мой Бассомпьер, — сказала королева-мать. — В карауле — швейцарцы, а теперь уж вы несомненно единственный человек в замке, способный с ними объясниться.
— Рр-р-хх-грррмм, мадам! — прорычал маршал, отчаянно устремляясь вперед.
Главный герой нашего повествования действительно находился подле короля. Он охранял сон выздоравливающего, не допуская к нему никого. На этот счет он получил строжайшие указания от единственного человека, для которого делалось исключение в любое время дня и ночи, — королевского врача Бувэра. Д'Артаньян нес дежурство.
— Господин лейтенант! — прогремел Бассомпьер. — Сдайте дежурство кому-нибудь из своих подчиненных. Для вас есть срочное дело.
— Мое имя — Д'Артаньян, господин маршал, — бесстрастно заметил гасконец.
— Отлично, я приму это к сведению. А теперь, господин д'Арманьян…
— А теперь, господин маршал, я вынужден просить вас говорить потише. Вы можете разбудить короля, в этом замке чертовски тонкие стены.
— Господин Арманьян, я не привык к такому тону!
— Господин маршал, я тоже. И потом, меня зовут Д'Артаньян.
Бассомпьер понял, что перед ним серьезный человек.
— Ну что ж, — сказал маршал. — Я вижу вы тот, кто нам нужен.
— Возможно, — невозмутимо согласился лейтенант мушкетеров. — Но кого вы имеете в виду?
