Д я д я В а с я. И что?
З а в с е г д а т а й. И начинаю думать...
Д я д я В а с я. Это и я все могу - взять перо, зажечь лампу, думать. Да вот как надумать такое, чтоб за это пенсию давали, вот в чем штука.
З а в с е г д а т а й. А это достигается практикой.
Д я д я В а с я. Попробовать, что ли?
З а в с е г д а т а й. А что же?
Д я д я В а с я. Вон тот гражданин, что дирижирует, можете себе представить, он, оказывается, не дирижер, а метрдотель, вроде, значит, старшего официанта тут, а говорит - оркестром дирижирует, и, наверно, не врет. И я думаю, если попрактиковаться, может, и я смогу сочинять репризы. Если в случае чего - поможете?
З а в с е г д а т а й. Отчего же.
Д я д я В а с я. А талант для этого нужен? А то я в молодости практиковался-практиковался на тромбоне, а потом один добрый человек мне говорит: чего, говорит, из кожи лезешь, у тебя таланта ни на копейку.
З а в с е г д а т а й. Бывает.
Д я д я В а с я. И в вашем деле тоже?
З а в с е г д а т а й. И в нашем бывает. Иной раз и пенсии достигает человек и только тогда узнает, что у него таланта нет и не было никогда.
Д я д я В а с я. Наверно, ему это тяжело.
З а в с е г д а т а й. Наверно.
Д я д я В а с я. Наверно, от этого даже спиться можно.
З а в с е г д а т а й. И спиваются.
Д я д я В а с я. Наверно, и повеситься можно.
З а в с е г д а т а й. А что вы думаете. Иногда и вешаются.
М а т ь Н е в е с т ы. Ужас какой.
З а в с е г д а т а й. Да, игры не шуточные. Но это случается только с теми, кто слишком всерьез принимает свое дарование.
М а т ь Н е в е с т ы. Вы не принимаете всерьез?
З а в с е г д а т а й. О нет. Я человек скромный. Более чем скромный. И роль моя в жизни неприметная, и обстановка самая обыденная, и образ жизни более чем заурядный.
М а т ь Н е в е с т ы. Хорошенькое дело - скромный, когда с Шекспиром хотите тягаться.
З а в с е г д а т а й. Это не в бровь, а в глаз. Вот за это, Татьяна - простите, не знаю вашего отчества...
М а т ь Н е в е с т ы. Николаевна.
З а в с е г д а т а й. За эту меткую критику позвольте, Татьяна Николаевна, поцеловать вам руку.
Д я д я В а с я. Вы ее не смущайте. Она не привыкши.
З а в с е г д а т а й. К этому привыкают легко.
Д я д я В а с я. А зачем ей привыкать? Привыкнет, а потом опять отнимет судьба - одни слезы.
З а в с е г д а т а й. Насчет судьбы не будем гадать. Мне сегодня один человек сказал: 'Не предсказывайте себе ничего плохого, предсказывайте одно хорошее'. Что же, слово - такая могучая вещь, что может влиять и на судьбу, охотно допускаю. Татьяна Николаевна, давайте предскажем себе хорошую судьбу.
М а т ь Н е в е с т ы. Не понимаю вас?
З а в с е г д а т а й. Я понял так, что ваше существование не очень-то устроенное. Мое - абсолютно неустроенное. И вот вопрос: не следует ли два неустроенных существования соединить в одно устроенное и годы заката озарить светом.
М а т ь Н е в е с т ы. Да как это может быть?
З а в с е г д а т а й. Почему же не может?
М а т ь Н е в е с т ы. Обыкновенно сначала знакомятся как следует. В кино ходят...
З а в с е г д а т а й. Завтра же пойдем. И в кино, и в театр, и в цирк.
Д я д я В а с я. В цирк и меня возьмите.
М а т ь Н е в е с т ы. Обыкновенно как-то сначала ухаживают.
З а в с е г д а т а й. Я целый вечер ухаживаю, вы не заметили?
М а т ь Н е в е с т ы. Вы на самом деле не смеетесь?
З а в с е г д а т а й. У меня миллион недостатков, но на такое свинство, Татьяна Николаевна, я не способен.
Д я д я В а с я. Он не способен на свинство. Посмотри на него, Таня.
М а т ь Н е в е с т ы. Позови Ариадну.
Д я д я В а с я. Зачем?
М а т ь Н е в е с т ы. Пусть она посмотрит.
З а в с е г д а т а й. Вы именинница в Татьянин день, двадцать пятого января по новому стилю.
М а т ь Н е в е с т ы. Вы знаете!
З а в с е г д а т а й. Представьте, знаю.
Д я д я В а с я. Ну же, Таня!
М а т ь Н е в е с т ы. Скажите, а... а вы когда именинник?
Ф и н а л
Молодожены сидят на балконе своей квартиры. Вечер, луна. Внизу под балконом вспыхнула зеленая звезда. Под отдаленные крики 'горько' они целуются.
1972
ПРИМЕЧАНИЯ
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
ЛГ - 'Литературная газета'.
'О моей жизни...' - П а н о в а В. О моей жизни, книгах и читателях. Л.: Сов. писатель, 1980.
ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства СССР (Москва).
В настоящий том Собрания сочинений вошли избранные драматургические произведения В. Пановой, опубликованные при жизни писательницы, и пьеса 'Бессонница' (1945), хранившаяся в архиве В. Пановой и опубликованная посмертно в 1985 г.
Пьесы В. Пановой трижды издавались отдельными сборниками: 'Илья Косогор. - В старой Москве. - Метелица. - Девочки' (Л.: Сов. писатель, 1958), 'Поговорим о странностях любви...' (Л.: Сов. писатель, 1968), 'Пьесы' (Л.: Искусство, 1985).
В своей автобиографии 'Немного о себе и своей работе' Панова отметила, что после первых пьес, написанных перед самой войной и в сороковые годы, она вновь увлеклась драматургией и театром с начала шестидесятых. 'В эти же годы я почувствовала новый интерес к тому, с чего начинала, - к театру. С небольшими перерывами, одна за другой написала пьесы: 'Проводы белых ночей', 'Как поживаешь, парень?', 'Еще не вечер', 'Сколько лет, сколько зим!' и 'Надежда Милованова' ('Верность')... Сейчас я понимаю, что где-то в глубине своей писательской сущности я всегда, и в прозе моей, оставалась драматургом' (Панова В. Заметки литератора. Л., 1972. С. 29).
Пьесы В. Пановой много раз ставились в театрах страны и имеют богатую сценическую историю. Основные сведения о первых постановках приводятся в примечаниях к отдельным произведениям.
