что верю до сих пор! После всего! Это не ты меня продала. Твой страх меня продал, твой стыд перед ним. Он-то ведь тоже тебе верил... Мы перед ним очень были виноваты! Надо было прийти по-честному, болван я, что не настоял, тебя послушался... прийти и сказать - мы виноваты...
Ж е н щ и н а (радостно). А помнишь, как мы с тобой встречались в балочке!
З а б о т к и н. Да, да, да!
Ж е н щ и н а. Везде было изрыто, глина, песок, земля вывернута наизнанку, а в балочке трава зеленая-зеленая! И столько цветов! И пчелы над цветами!.. Едем в нашу балочку!
З а б о т к и н. Едем!
Он кладет на баранку руки, женщина, сидя рядом, прижимается к нему плечом, и ветер треплет их волосы.
Ж е н щ и н а. Быстрей. Еще быстрей. Еще.
З а б о т к и н. Больше нельзя.
Простор летит мимо них.
Ж е н щ и н а. Дай мне поправить.
З а б о т к и н. Научись сначала.
Ж е н щ и н а. Я же умею!
З а б о т к и н. Не дури!
Ж е н щ и н а. Немножко!
З а б о т к и н. Угробишь и себя, и меня.
Она обнимает его, они уже не в автомобиле.
Слышишь - пчелы гудят?
Ж е н щ и н а. Закрой глаза. Я их поцелую.
З а б о т к и н. Там он нас и застал, в нашей балочке. Я говорил надо было прийти и сказать. Я говорил!
Он встает с отчаянной решимостью, а у тумбочки сидит м у ж ж е н щ и н ы, и женщина прокрадывается и становится за спиной своего мужа.
М у ж. Жена мне рассказала, так что с вами разговор короткий... Вы шантажист, вор, насильник, вы запугивали мою жену письмами, которые она якобы вам писала, - письма в стихах, смешно! - эти письма вы украли у меня, они были когда-то адресованы мне! (Женщине.) Скажи при нем.
Ж е н щ и н а. Да, они были адресованы тебе.
М у ж. И он их украл.
Ж е н щ и н а. Он их украл.
М у ж. Из моего стола.
Ж е н щ и н а. Твоего стола.
М у ж. И шантажировал тебя, принуждая к свиданиям.
Ж е н щ и н а. Принуждая.
М у ж. К свиданиям.
Ж е н щ и н а. К свиданиям...
М у ж. Дайте сюда письма. (Женщине.) Скажи ему.
Ж е н щ и н а. Отдайте...
Заботкин кладет на тумбочку письма.
М у ж. Об остальном будете говорить со следователем. (Уходит.)
З а б о т к и н. С тех пор, ты знаешь, я так и хожу с этим клеймом. И даже не могу закричать: я не шантажист, я не насильник! - потому что это значит, это значит - обвинить тебя...
Ж е н щ и н а. Но с тебя ведь сняли судимость.
З а б о т к и н. Да, прокурор такой попался, прокурору обвинять полагается, а этот подал на пересмотр... А люди говорят - я ловкач, вылез сухим из воды. Люди хотят, чтобы я им в популярной форме все рассказывал и доказывал...
Ж е н щ и н а. Не вини его так уж. Мы с тобой такие неосторожные были. Такие глупые. Слишком много народу на Металлострое про нас знало. И шофер, который его к нашей балочке вез. И другие. А он ведь крупный был начальник. Он свою честь спасал, Женичка. Ведь человеку честь дорога.
На черном окне возникает рисунок решетки.
З а б о т к и н. Честь... Еще бы!
Ж е н щ и н а. Но он так потом мучился!
З а б о т к и н. Мучился? Я бы на его месте пулю в лоб...
Ж е н щ и н а. Женичка. Да.
З а б о т к и н. Что - да?
Ж е н щ и н а. Он пустил себе пулю в лоб. Он убил себя, Женичка. Он не вынес.
З а б о т к и н. Лжешь?
Ж е н щ и н а. Лгу.
З а б о т к и н. Для чего?
Ж е н щ и н а. Я думала - тебе будет приятно.
З а б о т к и н. Слушай, говорят - где-то есть деревня. Только я не спросил, в какой области, какого района... Ты знаешь, в этой деревне не изменяют. Совсем. Никогда. Никого не продают, понимаешь? Такая деревня есть.
Молчание.
Я все-таки думал - ты раньше придешь. Я и в тюрьме тебя все время ждал.
Она закрывает лицо руками.
Думал - сообразишь... выпросить свиданье. Ждал, ждал... Как-то в обед только сели за стол, кричат - Заботкин, на свиданье, к тебе приехали! Я вскочил как сумасшедший...
Ж е н щ и н а. Кто же это был?
З а б о т к и н. Мама.
Женщина горько плачет.
Теперь плачешь? А как же тогда?.. Как ты смогла... это сделать? Разве можно так? Ну разве можно так? Ведь нельзя же...
Появляются четыре парня: П ы л к и й, С т р о г и й,
Е х и д н ы й и Г о л у б о о к и й. Они совершенно такие же, какими Заботкин и зритель запомнили их во дворе завода 'Красный инструментальщик'.
П ы л к и й. Он с ней еще разговаривает! Какого черта ты с ней разговариваешь?! (Женщине.) Уходите отсюда. Быстро!
С т р о г и й (приближается, как судья). Что ты делаешь, Заботкин! Какое ты имеешь право губить себя и выгораживать эту?.. Что ты, Заботкин!
З а б о т к и н. Я ее любил.
П ы л к и й. Да она твою любовь ногами растоптала! Письма свои объявила украденными... Письма, которые ты наизусть знал, над которыми ты смеялся от радости... Поцелуи свои объявила украденными... Твою жизнь в жертву кинула - за что? За мужний автомобиль, за тряпки... за то, чтоб и дальше развлекаться с такими дураками...
З а б о т к и н. Я ее любил.
Е х и д н ы й (без ехидства, с сожалением). Псих. Ну просто псих.
С т р о г и й. Послушай. Ведь это черт знает что будет твориться на свете, если восторжествует ложь.
П ы л к и й. Ложь и трусость! И подлость!
С т р о г и й. Это обыкновенно все бывает сразу - ложь, трусость, подлость, так вместе и живут. Ты не имеешь права этому потворствовать.
Г о л у б о о к и й. Он ее любил.
С т р о г и й. Но это же низкая душа.
Г о л у б о о к и й. Но он ей говорил - ты моя единственная, ты мне дороже всех!
П ы л к и й. Но она его посадила за решетку!
Г о л у б о о к и й. Но он не может после тех слов сказать - низкая душа. У него не поворачивается
