Медленно раздвигаю границы боли, в которые сама же себя заключила, чтобы не препятствовать восстановлению. Аккуратно, точно проверяя еще не окрепшие крылья, расправляю свои ощущения. Ах, вот и граница. До полного выздоровления еще ох как далеко. Значит, чувствовать чувствуй в свое удовольствие, а вот делать что-нибудь серьезное не моги. Ну, не больно-то и надо. Все равно главное оружие танцовщицы именно ее ощущения. Остальное… Нет, скорее бы я смогла летать. Не могу больше без неба. До чего надоела эта грязная глыба под ногами.
Раскидываю руки в стороны и смеюсь. Ауте, как же хорошо. Смеюсь? Когда же я в последний раз вот так искренне смеялась? Очень, очень давно.
Ловлю взгляд дарай-князя. Понял, что произошло, понял, что каким-то образом я ускорила процесс восстановления, и будь я проклята, если знаю, что он по поводу этого думает. Эмпатические щиты точно вакуумные пробки.
Аррек стоит в мерцающем свете огромных призрачных лун, излучая собственное серебристо-нежное сияние, красивый и нереальный, как видение. Нет, хуже видения. Даже сейчас, восстановив чувствительность, я не могу читать в этих странно посаженных серых глазах. А значит, никому из эль-ин это не под силу. Можно подумать, что его здесь нет. Полная, совершенная неподвижность. Ветер развевает волосы (как всегда, безупречно уложенные), идеально чистую и свежую одежду, но все это лишь подчеркивает нереальность происходящего. Ни дыхания жизни, ничего.
Ауте, но как же он все-таки великолепен!
Что-то есть в этой перламутровой, мерцающей коже, в темноте волос, в линии ключицы, что заставляет наслаждаться им, точно великолепным произведением искусства.
Застывшей в камне статуей.
Мертвой.
Ненастоящей.
Я замираю. Почти забытый страх перед силой и непостижимостью этого существа снова поднимается удушающей волной и застывает в горле. И оттого, что он видит мой страх как на ладони, лучше не становится.
Уши в страхе прижимаются к голове.
А потом все кончается. Жизнь возвращается к нему, заполняя ставшее вдруг снова гибким и быстрым тело. И я вновь могу видеть это не только глазами.
Ничего не изменилось в позе или в наклоне головы, но я знаю, что он рад. Рад тому, что я восстанавливаюсь, моей новообретенной цельности. И что ему доставляет удовольствие смотреть на мою ауру, какой она сейчас стала.
Слава Ауте, человеку хватило такта не извиняться вслух. Сейчас мне почему-то совсем не хочется вызывать арр-князя на дуэль. Некое тайное предчувствие подсказывает, что шансов победить будет немного. Ну, если он подумал, что я трусиха, и не высказал эту мысль вслух, это ведь не считается оскорблением, даже среди людей, правда?
Будем надеяться.
Подаю ушами знак, что готова в путь. Сен-образ недостаточности времени – все предельно четкое и простое, как если бы я разговаривала с маленьким ребенком. В ответ получаю короткий кивок, непроницаемый взгляд, и мы вновь срываемся с места, наши движения легки и безупречно отточены.
Глава 4
Что-то опять изменяется в окружающем пространстве. Нет, не новое перемещение – последние несколько часов мы не покидали пределов этого мира, – но что-то стало другим. Воздух. Стало светлее. У Эль-онн нет своего светила. Хэй, да это вообще не планета в обычном понимании. Так, слой атмосферы. Тем не менее за последнее время я неплохо поднаторела в астрономии и знаю, что такое рассвет и как определить его приближение. Местное солнышко собирается вставать. Загадываю, какого оно будет цвета. За последние несколько дней я видела столько неподражаемых расцветок облаков и небесных тел, но ни одна из них и близко не стояла рядом с буйной непостоянностью цветовой гаммы Эль-онн…
И все-таки что-то не так. Бросаю косой взгляд на дарай-князя. Невозмутим, как всегда. Бежит так, будто и не было этих сумасшедших часов. Но что-то… какой-то «привкус» в движении, тень беспокойства.
Что-то.
Взлетаем на холм, скользим по пояс в мягкой, влажной траве с терпким запахом. Внезапно он вскидывает руку, давая знак остановиться. По инерции делаю еще несколько шагов, затем склоняюсь, массируя сведенные судорогой мышцы. Колени дрожат. Ох!… Никогда раньше мне еще не приходилось так напрягать ноги – мне вообще не приходилось серьезно их напрягать. Адаптация адаптацией, но всему есть предел.
С усилием выпрямляюсь. Дарай застыл, точно выточенный из камня, глаза впились в пространство. Ауте, он даже не запыхался!
Зависть и раздражение умирают, не успев родиться. Что-то не так. Внимательно оглядываюсь. Ничего. Расслабляюсь, отпускаю свои чувства так далеко, как могу дотянуться. В этом мире много странного, шокирующего, удивительного. Как и в любом мире. Но опасного? Смотрю на арр-Вуэйна. Совсем недавно он показался бы мне спокойным, как воды того лесного озера, но сейчас ясно вижу, что прямая фигура просто источает напряжение. Если бы это был не Аррек, можно было бы подумать, что он… остерегается.
В последнее время слишком часто приходится задавать себе этот вопрос.
Уши ошалело прижимаются к голове.
Всплеск силы такой внезапный, что почти сбивает меня с ног. Кожа дарай- князя вспыхивает холодным голубоватым светом, куда более интенсивным, чем обычное, приглушенное перламутровое мерцание. Его протянутая в никуда рука вдруг теряет очертания, расплывается… и вновь появляется, лежа на гладкой поверхности колонны.
Строение из серого камня: колонны, стены, арки, будто не созданные руками разумных существ, а выросшие здесь по своей воле. Серый камень, темные ступени.
Архитектура кажется совершенно чужой, не похожей ни на что из виденного мной до сих пор. Хотя это выглядит так, как могли бы выглядеть здания эль-ин, если бы мы строили какие- нибудь здания. Совершенно чуждо человеческой культуре, но в то же время отмечено печатью глубинного родства. Кто мог создать такое?
Арка, у которой мы стоим, напоминает вход, вниз с холма сбегают не то ступени, не то террасы, площадка у подножия… Я хмурюсь, подыскивая подходящую ассоциацию. У эль-ин ничего подобного нет точно, а вот в человеческой истории?
Здание появляется само по себе, будто сплетается из предрассветного воздуха. Да нет, оно всегда здесь было, вот только я лишь сейчас смогла увидеть. Ауте, это как же надо было его спрятать, чтобы я – Я! – ничего не заметила?
Аррек наклоняется к стене, разглядывая иероглифы. Невольно любуюсь лаконичностью и завершенностью древних символов. В чем-то они напоминают сен-образы эль-ин. Но
