– С нетерпением жду возможности узнать вас ближе, Дани. То немногое, что я знаю о вас, мне очень импонирует.
Он поцеловал ее руку и вышел на улицу, громко хлопнув дверью.
Едва он вышел из магазина, как Дани стала отчитывать Сирила:
– Как посмели вы прийти сюда без приглашения и так смотреть на меня? То, что я делаю, не ваше дело, Сирил Арпел. Вы понимаете? – Она смотрела прямо ему в глаза, уперев руки в бока, с трудом сдерживая гнев.
Сирил проглотил вставший в горле комок. Неужели он зашел слишком далеко? Если он собирался заполучить эту картину, то ни в коем случае нельзя допустить ссоры с ее владелицей.
– Прошу прощения! Колокольчик зазвенел, когда я открыл дверь, но вы, очевидно, не слышали… Что же мне было делать?
Дани задержала дыхание, затем медленно выпустила воздух. О, как она разозлилась!
– Вы могли бы поступить как джентльмен, Сирил, – уйти так же тихо, как появились. Вы не имели никакого права стоять и… смотреть!
– Но я же уведомил вас о своем присутствии, – защищался Сирил. – Я заговорил. Прошу простить меня. Я должен был удалиться, знаю… – Он покачал головой, не зная, что еще придумать в свое оправдание.
Дани схватила метелку из перьев и начала неистово сметать пыль с груды книг, которые лежали подле лестницы в ожидании своей очереди.
– Прошу вас, уйдите, – сказала она раздраженно. – Сейчас ваше присутствие только мешает мне.
Сирил задумчиво наблюдал за ней, сощурив глаза. Нет, он не собирался уйти и оставить все как есть.
Дани повернулась и уставилась на него, в нетерпении ожидая, когда он повинуется и оставит ее в покое.
Он бросился вперед, воздев руки к небу, словно безропотно признавая свое поражение.
– Хорошо, хорошо, злитесь, если вам так угодно, но молю: выслушайте меня. Я ваш друг, Дани. И я не позволю, чтобы этот негодяй обманул вас.
Он в возбуждении начал ходить по комнате, а она молча наблюдала за ним.
– Вы не знаете света так, как я. Вы долго вели замкнутую жизнь. Я не был бы вашим другом, если бы позволил вам и дальше слепо следовать…
– Я не слепа! – возмутилась она. – А теперь, пожалуйста, уходите, пока вы своими руками не разрушили нашу дружбу!
Он упрямо покачал головой:
– Нет. Я не уйду. Думайте, что я назойливый, грубый, если хотите, но однажды вы поблагодарите меня за то, что я рассказал вам об этом человеке.
Он перестал ходить, остановился перед ней и, решительно взяв ее за плечи, посмотрел прямо в глаза:
– Царь изгнал Драгомира с императорского двора. Этому предшествовал ужасный скандал. Мне неизвестны все подробности, но я точно знаю, что имя его семьи покрыто позором. Именно поэтому он мечется по Европе, как бездомный цыган. Считает себя знатоком женщин так же, как я считаю себя знатоком искусства. Он просто коллекционирует их, да простит меня Господь! – закончил он со вздохом.
Дани резко рассмеялась:
– И что из этого? Возможно, я положу начало моей собственной коллекции мужчин!
– Неужели вы серьезно?
– Даже если и так, это не ваше дело!
Они гневно смотрели друг на друга.
Сирил решил, что можно позволить себе зайти чуть дальше в своих обличительных высказываниях.
– Говорят, его мать виновна в покушении на жизнь царя Александра.
– О чем вы говорите? – подняла бровь Дани.
Он подавил улыбку. Хорошо. По крайней мере удалось вызвать ее интерес.
– Она была революционеркой.
– И что? Я тоже! – насмешливо заметила Дани. – Я полагаю, что наступило время для того, чтобы женщины восстали. Слишком долго к нам относились как к рабыням!
Сирил чуть не засмеялся. Сейчас, рассуждая о революции, она казалась ему еще более желанной. И все же он с серьезным видом продолжил:
– Вы не понимаете. Она была революционеркой, восстала против царя.
– Революционеркой или раскольницей?
– Не имеет значения. У нее был роман с одним из лидеров террористической группы, цель которой заключалась в том, чтобы убить царя. Она отказалась от своего брака… даже от родного сына… и стала жить в грехе с мужчиной на десять лет моложе себя и к тому же ярым революционером! Когда его поймали во время неудачной попытки подорвать поезд, на котором ехали царь и его семья, она была вместе с ним, и затем их обоих сослали в Сибирь.
Сирил повернулся к Дани спиной, самодовольно ожидая ее реакции. Он был абсолютно уверен в том,
