хуже.
– Это не оправдание для твоей бесчувственности. И поэтому я не хочу быть твоей любовницей даже на одну ночь.
– Ясно. Впрочем, я и не надеялся на успех, – легко сказал он. – Но ты бы сама обиделась, если бы я не сделал такой попытки. Это было бы просто оскорбительно для такой красавицы, как ты, княжна. Разве нет?
Тамара рассмеялась.
– Вот видишь, порешь чушь, и даже не понимаешь этого.
– Слушай, извини за бестактность, но во время нашего знакомства ты была больше княжной, чем женщиной. Ты интриговала, стреляла на вскидку, вертела мужиками ради своей мести и ради выполнения миссии своего рода, использовала свою несравненную красоту как оружие. А сейчас все наоборот. Ты, прежде всего, женщина, обсуждающая интересующую тебя сейчас больше всего проблему дефицита чувств. Не находишь?
– Наверное, ты прав. Взрослеем, или стареем. Не знаю.
– А дети? Они у вас есть?
– Пока все еще нет.
– Пора бы, голубушка.
– Боже, как несравненно естественно ты бестактен. Но при этом на тебя невозможно обижаться.
– Ладно, хватит разбирать друг друга. Приятелями-то мы останемся, надеюсь?
– Приятелями, да.
– Тогда я вызываю машину. Тебя отвезут в гостиницу.
Было видно, что через минуту он забудет о ней и вернется к делам как ни в чем ни бывало. Ей вдруг стало обидно и захотелось продолжить этот разговор, хотя бы на несколько минут.
– Постой, будущий Великий Магистр. Хочу сказать тебе, как княжна Полоцкая. Хоть вы и не завоевали трона, но ведете себя вполне по-царски. Спокойно, холодно, расчетливо. Нет, не то, – прервала она себя. – Уверенно, как-то, «отстраненно-объективно», что ли. Понимаешь?
– Вполне понятно. Но ты в Америке растеряла помимо всего прочего и свой блеск, как филолог. Вот слов русских не подберешь. Хотя, наверное, в английском наблатыкалась.
– Тоже мне, блюститель красоты и точности русского языка. «Наблатыкалась»! Но не будем отвлекаться. Знаешь, истеричный Грозный по сравнению с вами мятущийся интеллигент.
– Ну, ты даешь! Мы стольких людей не завалили. Да и не собираемся заваливать.
– «Сдохни, животное», – помнишь слова одного нашего общего знакомого профессора, спокойно стрелявшего в лежавшего человека, хотя этот профессор держал пистолет всего второй раз в жизни?
– Но Грозный вообще сказал: «Я управляю не людьми, а скотами!».
– Сказал. И убивал. Но в гневе, переполненный эмоциями. А вы безо всякого гнева и красную кнопку нажмете. И психоделической музыкой соратников до нервных срывов доведете.
– И все же, чем это плохо, если это надо для победы? Ведь мы боремся не ради шкурных интересов, а за свою нацию и свою расу. За то, чтобы белая цивилизация не исчезла с лица земли.
– А разве я говорю, что плохо? Просто я, урожденная княжна Полоцкая удивляюсь, откуда вы, в, общем-то, простые мужики научились вести себя так по-княжески и по-царски. Ведь не только я была другой во времена нашего знакомства. В тебе тоже не было этой нынешней каменной уверенности в себе и в успехе своего дела.
– Ты неточна княжна. Не по-царски мы себя ведем, а по-божески. Мы выполняем волю наших Богов. А для этого нам не надо строить из себя царей. Мы не цари или князья. Мы явление Природы. И не бездушны мы, а естественны. Естественны, как ураган или землетрясение. Или наоборот, как солнечное утро. Ясное и бодрое. Как чистое озеро или река в утреннем тумане.
Так естественны не могут быть цари. Они слишком переполнены своими людскими страстишками, которые склонны выдавать за нечто великое. Нет великого в бесцельном политиканстве! Любимом занятии всех царей.
А нас направляют не наши страсти, их, как ты правильно заметила, у нас уже нет. А наши Боги, которые теперь всегда с нами. И мы в ответе только перед ними. Да еще перед теми, кто нам поверил. Безоговорочно и сердцем и умом одновременно. Присоединяйся и ты к нам, княжна! Ведь именно этого ты хотела всю свою жизнь!
Ну, подумай, что, в сущности, стоят все наши драматические приключения, ставшие центральным моментом твоей жизни? Представь себе, что не было бы их в нашей жизни. Что бы изменилось? Да ничего! Ничего! Понимаешь?! Мыльников не так, так эдак огреб бы свои миллионы долларов. Стал бы ментовским полковником и огреб. И все равно предложил бы тебе особняк во Флориде. А не во Флориде, так в Ницце.
А мы? Мы бы нашли свою сотню-другую миллионов на Русское Сопротивление. Нашли бы клад. Не тот, так этот. Или получили бы просто помощь от стратегического спонсора. У тех же американцев. А не у них, так у европейцев, или китайцев, или японцев, или мусульман. Ну, так устроен мир, что мимо наших предложений, мимо таких возможностей не прошли бы. Не сегодня, так завтра. Ну не может мир состоять из одних идиотов! Пару дюжин умных людей, обладающих при этом определенными возможностями, в мире обязательно найдется.
Ты скажешь, что материальное не главное. Мы получили знание. Но о том, что было в этих книгах и рукописях, уже можно было и так догадаться, исходя из того, что уже давно известно. Так что не знание мы получили, но лишь подтверждение знания.
Но правду о христианстве и так нашли бы. Не в нашем Симоновом монастыре, так в каком-нибудь монастыре Франции или Германии. Или в Египте, Палестине или Сирии. Ибо приходит конец этой юродивой
