Она нисколько не обиделась.
– А это должна уметь каждая нормальная женщина. Должна уметь заниматься любовью с дорогим ей человеком, даже если он совсем не, – она на мгновение запнулась, и, улыбнувшись, добавила, – в форме. И наоборот. Знаешь, нас можно убить, посадить на кол, но нельзя изнасиловать. Если я не захочу, в меня не войдет никто, даже если я буду лежать распятая. Впрочем, – она на мгновение задумалась, и лицо ее исказила гримаса душевной боли, – я, пожалуй, немного преувеличиваю.
– Какие ужасы ты говоришь!
– Разве только ужасы?
– Нет, не только, но все это так необычно.
– Ничего необычного. Вот найдем библиотеку, там и прочитаешь все про нас. Про наш род князей- волхвов и про некоторые наши маленькие хитрости.
– Тамара, не найдем, а найду. Я не допущу, чтобы ты рисковала.
– Слепой сказал, посмотрим.
– Тамара, это серьезно. Я могу еще допустить, что мы расстанемся, но не могу допустить, что ты погибнешь по моей вине.
И он рассказал ей случай на стройке гостиницы Володи Тонкова.
Тамара слушала внимательно.
– Значит, что-то очень важное находится именно там, – пробормотала она.
– Тамара! – Он прямо-таки взмолился. – Ну, ради Бога не глупи. Это моя обязанность.
– Твоя беда Семен, что ты всю жизнь имел дело с бабами, а не с женщинами. Понимаешь разницу? Чувствую, что понимаешь. Тем более, не имел ты дело с ведьмами и княжнами.
– Тамара, – прервал он ее, – это не игрушки.
– А то, что я поверила этой сказке, игрушки, или нет?! Да любая нормальная баба сочла бы тебя за придурка с твоими рассказами о библиотеке. А поверить тебе могла только ведьма и княжна! Ты понял, наконец, что нет в жизни двойных стандартов?! Или мы легендарные авантюристы, типа Васьки Буслаева, или былинного Вольги, обретающие свою любовь, реализуя сказку. Или ты мент, желающий на халяву трахнуть дуру, которая верит твоим байкам.
– Тамара, извини, но никак не могу привыкнуть к смене твоего облика. Ты способна так быстро скатиться с заоблачных высот на самый низ, что я теряюсь.
Она рассмеялась.
– Эх ты. Разве в годы своей учебы в МГУ не слышал баек о девочках-филологинях? Таких нестандартных и внезапных.
– Слышал кое-что. Но эти козырные девочки были не про мою честь. Впрочем, – он задумался, глядя в потолок, – вся моя жизнь, это некий суррогат. Хотел изучать моря и океаны, не удалось. И все годы учебы с тоской смотрел на двери соседней кафедры океанологии.
Да и потом все так же. А, да что говорить! С юности ненавидел погоны и всякую форму. А большую часть жизни провел в погонах. Раз семь по крайней мере пытался серьезно начать учить английский, и ни разу не завершал это дело.
Да не только английский. Знаешь, иногда в память врезаются отдельные слова из чужих языков, которые кажутся такими красивыми. Например, полковник по-испански «колонель», а подполковник «тьенте-колонель». Красиво, правда?
– Да, красиво. Кстати, по-итальянски почти также.
Она помолчала и добавила.
– Я и говорю, Семен, что ты не типичный мент. Но мы с тобой еще заживем на белой вилле, на берегу теплого моря, мой колонель. Где будем общаться с соседями по-английски. Или по-испански.
– Значит «да»?!
– Я этого не обещала. Утешься тем, что княжна не говорит тебе «нет». Согласен, мой рыцарь?
– Баш на баш. Я тоже не останусь в долгу.
– Что же будет моим искусом?
– Я не буду рассказывать тебе о ходе своих поисков, пока не найду библиотеку сам.
– Но встречаться-то мы будем?
– Да, конечно. Я был бы просто извращенцем, если бы добровольно отказался от таких ночей.
– Ладно.
Она легко вскочила с кровати, демонстрируя свою великолепную фигуру. И Мыльников так и впился взглядом в ее гладкие, чуть удлиненные ягодицы, крутые стройные бедра и тонкую гибкую, но без сомнения, сильную талию. Совершенство ее фигуры подчеркивалось удивительной фактурой ее кожи. Ослепительно белая, она казалась полупрозрачной. И напоминала ему некий полудрагоценный гладко отшлифованный камень.
И эта женщина принадлежала, и еще будет принадлежать ему? Невозможно поверить!
Между тем, Тамара, почувствовав его взгляд, обернулась, лукаво подмигнув ему.
– Отдался бы?
– По первому свистку.
