ошиблась. О да, я был бы рад подняться в глазах Молина, получить щедрое вознаграждение и так далее. К тому же, я сочувствую ему, несмотря на внешнюю суровость, он неплохой человек и тоже раним. Еще больше я сочувствую его супруге, которая действительно была добра ко мне и которую умыкнули неизвестно куда. Но самое главное... - он стал совершенно серьезен. - Госпожа Розанда была похищена не одна. Вместе с ней исчезла ее фрейлина, Данлис. А эта Данлис именно ее я люблю, Иллира, и на ней собирался жениться.
Пристальный взгляд девушки пытливо изучал его. Она видела молодого мужчину среднего роста, стройного, но крепкого и проворного. (Этим Каппен был обязан образу жизни, который вел, по природе своей он был лентяем во всем, кроме постели.) У него была овальной формы голова, черты лица тонкие и правильные, глаза ярко-голубые, он был гладко выбрит, а перевязанные черные волосы ниспадали на плечи. Произношение его подчеркивал мелодичный акцент, словно повествующий о белых городах, зеленых полях и лесах, серебряных озерах, синем море, о родине, которую поэт покинул в поисках своего счастья.
- Что ж, очарования тебе не занимать, Каппен Варра, - пробормотала девушка, - и ты знаешь об этом.
И тут же встревоженно добавила:
- А вот с монетами у тебя плохо. Как ты собираешься расплачиваться со мной?
- Боюсь, тебе, как и мне, придется поработать, лишь веря в то, что ты получишь вознаграждение, сказал Каппен. - Если наше совместное усилие приведет к освобождению госпожи Розанды, мы разделим пополам всю полученную в этом случае награду. Твоя доля, возможно, позволит тебе купить дом на Тропе Денег.
Иллира нахмурилась.
- Это правда, - продолжал он, - я получу больше, чем только свою долю благодеяния, которым сразу же одарит нас Молин. Я получу назад возлюбленную. Кроме того, я верну расположение жреца, что обеспечит меня постоянным умеренным доходом. Так что, думай. Тебе надо будет лишь применить свое искусство. Все дальнейшие усилия и риск будут моими.
- Что заставляет тебя предположить, что скромная гадалка сможет узнать больше, чем ищейки Принца-губернатора? - спросила Иллира.
- Сдается, это дело не попадает под их юрисдикцию, - ответил поэт.
Девушка подалась вперед, напрягшись под многочисленными слоями одежды. Каппен наклонился к ней. Казалось, что гомон базара затих, оставив двоих людей наедине с их заботами.
- Меня там не было, - тихо сказал Каппен Варра, - но я прибыл туда сегодня рано утром, сразу же после того, как все произошло. По городу поползли слухи, произошла утечка, которую нельзя заткнуть - домашние слуги болтают своим знакомым, те распространяют дальше. Молин решил скрыть большинство фактов до тех пор, пока не сможет их объяснить, если такое вообще когда-нибудь произойдет. Я же появился на месте случившегося, когда там еще царил хаос. Никто не мешал мне разговаривать с людьми, пока сам хозяин не увидел и не прогнал меня. Поэтому я знаю не больше других, как бы мало это ни было.
- И?.. - подтолкнула его Иллира.
- И создается впечатление, что это похищение совершено не людьми нашего мира и не ради понятной нам цели, вроде выкупа. Смотри сама. Особняк хорошо охраняется, и ни Молин, ни его жена никогда не покидали его без сопровождения. Цель пребывания здесь жреца менее чем популярна, насколько тебе известно. Стражники прибыли из Рэнке и неподкупны. Дом стоит посреди сада, за высокой стеной, по верху которой ходят часовые. С наступлением темноты во двор спускают трех леопардов.
У Молина были дела с Принцем, и он провел ночь в его дворце. Его супруга госпожа Розанда осталась дома, легла спать, затем встала и пожаловалась, что не может заснуть, разбудила Данлис. Данлис - не горничная, каких много. Она секретарь, советник, доверенный человек, сборщик информации, помимо этого, она переводчик - о, она отрабатывает свое жалование, моя Данлис! Несмотря на то, что как у меня, у нее работа формально считается дневной, Данлис постоянно приходится вскакивать с постели, выполняя причуды госпожи Розанды: то требуется подержать ее за руку, то писать письма под диктовку, то почитать успокаивающую книгу - но я уклоняюсь от сути дела. Нужно сказать, что обе женщины поднялись в комнату на верхнем этаже, оборудованную как солярий и кабинет. Туда ведет только одна лестница, и это единственная комната наверху. Да, там есть балкон, и так как ночь стояла теплая, дверь на него, как и окна, была открыта. Но я изучил стену здания под балконом. Она облицована мраморными плитами, украшенными только цветным рисунком, на ней нет ни плюща, ни чего другого, по чему можно было бы взобраться кому-либо крупнее мухи.
Тем не менее... незадолго перед тем, как восток побледнел, послышались пронзительные крики, стражники бросились к лестнице, поднялись наверх. Внутреннюю дверь пришлось выбивать, так как она оказалась закрытой на засов. Полагаю, сделано это лишь для того, чтобы им не мешали, так как никто не чувствовал никакой угрозы. В солярии царил разгром: повсюду валялись разбитые вазы, в крови лежали обрывки одежды. Ах, Данлис, по крайней мере, сопротивлялась. Но и она, и ее госпожа исчезли.
Двое дозорных в саду доложили, что слышали громкие звуки, похожие на хлопанье крыльев. Ночь была темной и облачной, и ничего определенного они не смогли разглядеть. Возможно, им просто показалось. Примечательно то, что леопардов обнаружили забившимися в угол, и звери радостно встретили своего укротителя, который пришел, чтобы отвести их в клетки.
- Вот и все, что известно мне, Иллира, - закончил Каппен. - Умоляю, помоги мне, помоги вернуть возлюбленную!
Девушка долго молчала. Наконец произнесла, почти прошептала:
- Возможно, дело очень плохо, и мне не хочется даже слышать о нем, не говоря уж о том, чтобы ввязываться.
- А может быть, и нет, - не отставал Каппен.
Иллира пыталась занять твердую позицию.
- Народ, к которому принадлежала моя мать, считает, что оказание каких бы то ни было услуг _ш_а_в_а_х_у_ - человеку чужой крови - без вознаграждений приносит несчастье. Мольбы в счет не идут.
Каппен усмехнулся.
- Что ж, я мог бы пойти к ростовщику и... но нет, время может быть дороже рубинов, - разорвав глубины несчастья, на его лице появилась хитрая улыбка: - Стихи ведь тоже имеют цену, верно? У вас, С'данзо, тоже есть свои баллады и песни о любви. Позволь мне сочинить стихотворение, Иллира, которое будет твоим и только твоим.
У девушки мгновенно изменилось лицо.
- Правда?
- Правда. Дай подумать... Ага, начнем так.
И, сжав руку Иллиры, Каппен зашептал:
Моя милая приходит ко мне подобно рассвету.
Во тьме я рассуждаю, не случится ли так,
она задержится,
Но вот ее яркое знамя прогоняет
Хозяев страны теней с дороги.
Вырвавшись, девушка воскликнула:
- Нет, ты обманщик, это было написано твоей Данлис - или какой-нибудь женщине до нее, которую ты хотел завлечь к себе в постель...
- Но стихотворение не закончено, - возразил поэт. - Я завершу его для тебя, Иллира.
Гнев оставил ее. Покачав головой, она щелкнула языком и вздохнула.
- Не стоит. Ты неисправим. А я... лишь наполовину С'данзо. Ладно, я попробую взяться за твое дело.
- Клянусь всеми богинями любви, о каких я только слышал, - неуверенно пообещал Каппен, - когда все закончится, ты действительно получишь посвященное тебе стихотворение.
- Стой на месте, - приказала Иллира. - Гони всякого, кто будет приближаться.
Он обернулся и обнажил меч. На самом деле узкое прямое лезвие вряд ли требовалось, так как в радиусе нескольких ярдов не было никаких торговых мест, и поэта от толпы отделяла широкая полоса голой земли. И все же стиснутая рукоять дала ему ощущение долгожданного продвижения вперед. Первые
