гроссбух вниз?
- Я приму их. Пришли их наверх ко мне и, Амбутта... - она остановила девушку, которая уже собиралась выходить из будуара. - Пойди на кухню и выясни, сколько дней мы сможем ничего не покупать у торговцев.
- Да, мадам.
Комната внезапно опустела, Миртис осталась одна. Только легкая рябь, покрывшая настенные гобелены, указывала на то место, где Литанде открыл скрытую панель и исчез в тайных коридорах 'Дома Сладострастия'. Миртис и не ждала, что колдун останется, однако, несмотря на все их совместные годы, внезапные приходы и уходы колдуна все еще смущали ее. Стоя перед высоким, длинным зеркалом, Миртис поправила перламутровые с золотом заколки в своей прическе, натерла кожу пахучими маслами и приветствовала первого джентльмена-визитера, будто день ничем не отличался от остальных.
Весть о кампании обложения налогами Улицы распространилась гораздо шире по городу, чем успел заметить Литанде. Результатом явилось то, что многие из их частых гостей и посетителей пришли в 'Дом', чтобы отдать свою последнюю дань уважения развлечению, которому, по их мнению, а они его не скрывали, очень скоро придет конец. Миртис улыбалась каждому из них по мере того, как они прибывали, принимала деньги и спрашивала их о повторном выборе девушки, прежде чем уверять в том, что 'Дом Сладострастия' никогда не закроет свои двери.
- Мадам?
Амбутта заглянула в дверной проем, когда поток мужчин слегка уменьшился.
- Кухня говорит, что у нас достаточно еды на десять дней, но вина и десерта будет меньше.
Миртис почесала висок кончиком обратной стороны своей ручки из пера.
- Десять дней? Кто-то стал неточным. Наши кладовые могут вместить провизии на много месяцев. Но десять дней - это все что мы имеем, и этого должно хватить. Скажи на кухне, чтобы они не размещали больше заказы у торговцев, начиная с завтрашнего дня, или с послезавтра, и пошли такие же сообщения к черным ходам других заведений.
- И, Амбутта, в будущем Ирда будет носить мои сообщения. Пришло время научить тебя более важным и полезным вещам.
Плотный поток купцов и торговцев тек через весь 'Дом Сладострастия' в будуар к Миртис поздним утром на следующий день, так как эффект ее приказания стал зримо ощущаться в городе.
- Но, госпожа Миртис, налог еще не введен, и, конечно у 'Дома Сладострастия' есть ресурсы... - говорил джентльмен с отечным лицом, который снабжал мясом половину домов на Улице и попеременно то раздражался, то становился льстивым.
- В такое нестабильное время, как сейчас, милый Миккун, я не могу позволить себе такую роскошь, как дорогие сорта мяса. Я искренне желаю, чтобы все это оказалось неправдой. Вкус засоленного мяса всегда напоминал мне о нищете. Но правительственный дворец не волнует бедность тех, кто живет за пределами городской черты, хотя он посылает свои войска, чтобы обложить нас налогами, - сказала Миртис с притворной беспомощностью.
В почтительном уважении к печальному случаю она не надела один из своих ярко вышитых дневных пеньюаров, как делала это обычно. Сегодня на ней было почти траурное платье, фасон которого был в моде в Санктуарии, по крайней мере, лет двадцать тому назад. Она сняла все свои украшения, уверенная в том, что их отсутствие породит больше слухов, чем если бы она на самом деле их продала ювелирам. Атмосфера сурового аскетизма охватила этот дом и все дома на Улице, что мог засвидетельствовать сам Миккун, так как он уже нанес визиты большинству из них.
- Но, мадам, я уже забил двух коров! В течение трех лет я забивал для вас коров рано утром каждый день, чтобы у все действительно было свежее мясо. Сегодня, без всякой на то причины, вы говорите мне, что вам не нужно мое мясо! Мадам, вы уже Должны мне за этих двух коров!
- Миккун! Вы никогда, в течение всех этих лет, что я вас знаю, не предоставляли кредит ни одному из домов на Улице, а теперь... Теперь вы просите меня считать мои ежедневные закупки у вас моим долгом! - она обезоруживающе улыбнулась, чтобы успокоить его, прекрасно сознавая, что мясник, да и другие, зависел от твердой валюты, выплачиваемой Улицей золотом, они расплачивались со своими долгами.
- Вам будет предоставлен кредит в будущем!
- Но нас здесь не будет, чтобы им воспользоваться!
Миртис придала своему лицу скорбное выражение. Пусть мясник и его друзья станут назойливыми кредиторами, требующими уплаты долгов со стороны 'респектабельной' части населения Санктуария, и тогда весть распространится быстро, и до дворца дойдет, что где-то была сделана ошибка. 'Где и что', она объяснит капитану церберов, Зэлбару, когда он придет взимать с нее налог. Торговцы покинули ее будуар, бормоча пророчества гибели, которые, как она надеялась, в конечном итоге будут услышаны теми, кто призван заботиться о них.
- Мадам?
Полудетское, серьезное лицо Амбутты показалось в дверях несколько минут спустя после ухода мясника. Ее оборванное платье уже сменило другое, более взрослого фасона, более светлого оттенка и сшитое из новой материи.
- Эмоли хочет поговорить с вами. Она сейчас на кухне. Мне прислать ее к вам наверх?
- Да, приведи ее.
Миртис вздохнула после того, как Амбутта ушла. Эмоли была ее единственной соперницей на Улице. Она была женщиной, которая не стала учиться ее методам торговли телом и верхних комнатах 'Сладострастия', а была хозяйкой, что держала своих девушек под действием кррф, заставляя их таким образом работать и снабжая наркотиком. Если кто и нервничал на Улице по поводу налога, - так это была Эмоли; у нее было очень мало золота. Контрабандисты недавно были вынуждены, благодаря тем же церберам, повысить цену на косяк чистого наркотика, чтобы удерживать свою прибыль.
- Эмоли, хорошая моя, ты выглядишь изможденной, - Миртис помогла сесть на диван 'любви' женщине, более чем в три раза моложе ее.
- Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?
- Qualis, если есть, - Эмоли помолчала, пока Миртис отдавала распоряжение Амбутте. - Я не могу больше, Миртис - вся ваша схема невозможна. Она приведет меня к гибели!
Прибыл ликер. Амбутта внесла серебряный поднос тонкой выделки, на котором стоял один стакан с густой красной жидкостью. Руки Эмоли сильно дрожали, когда она схватилась за стакан и залпом его осушила. Амбутта проницательно посмотрела на свою хозяйку: другая госпожа, возможно, сама была такой же жертвой наркомании, как и ее девушки?
- Ко мне приходил Джабал. За небольшую плату он пришлет своих людей сюда завтра вечером, чтобы устроить засаду на церберов. Он искал возможность уничтожить их. Если они уйдут, Китти-Кэт не сможет нас больше беспокоить.
- Итак, Джабал теперь занимается поставками кррф? - спросила Миртис без выражения какого-либо сочувствия.
- Они все должны платить за выгрузку товара на Болоте Ночных Тайн, иначе Джабал донесет об их деятельности церберам. Его план честен. Я могу связываться с ним напрямую. Он торгует всем. Но вы и Литанде должны будете распечатать все двери тоннелей, чтобы его люди не рисковали понапрасну завтра вечером.
Остатки сердечности Миртис исчезли. 'Сад Лилий' был изолирован от подземных переходов Улицы, рассадников крысиных гнезд, когда Миртис обнаружила, до какой степени в нем развилось пристрастие к кррф. Из опыта прошлого она знала, чем чревато сочетание наркотиков с работой куртизанок. Опять же всегда находились люди, подобные Джабалу, которые только и ждали проявления малейшего признака слабости; и тогда публичные дома моментально превратятся в не что иное, как рабские притоны, а их хозяйки будут забыты. Джабал боялся колдовства, поэтому она попросила Литанде опечатать тоннели внушающими суеверный страх преградами. Пока она, Миртис, жива. Улица будет принадлежать ей, а не Джабалу и не городским властям.
- Есть и другие поставщики, чьи цены не так высоки. Или, возможно, негр пообещал тебе место в своем особняке? Я слышала, он научился и другим вещам, кроме сражений на аренах Рэнке. Конечно, его дом вряд ли подходит для проживания чувствительным натурам.
