Она снова поглядела на полки. Сотни проклятых кассет, не говоря уже о видеокассетах, книг и дощечек с надписями, от старого проверенного труда «Сила положительного мышления» до призыва: «Ты можешь сделать все».
Если бы Руби могла сделать все, она стала бы на двадцать лет моложе. Все отдала бы за возможность вновь прожить жизнь и уж никогда бы не связалась с еще одним поборником мужского превосходства! Не позволила бы себе влюбиться в еще одного Джека. Слишком уж это ранит!
По правде говоря, Руби вообще вряд ли вышла бы замуж. Да, конечно, в их семейной жизни было немало радости и счастья, но мужчины слишком многого требуют от женщин, которых любят. Они стараются лишить их всех грез и фантазий, отнять все мечты. И по-прежнему хотят видеть своих жен беременными, домашними и смиренными.
Руби вытерла глаза бумажной салфеткой, перемотала ленту и включила магнитофон, пытаясь забыть беды и волнения и оттянуть решение, которое обязательно придется принять. Эдди и Дэвид знали, что между родителями не все ладно, но они будут в отчаянии, узнав, что отец ушел. Руби чувствовала себя так, словно висит на краю обрыва, цепляясь пальцами за осыпающуюся землю. Найдет ли она силы подтянуться или попросту сдастся и рухнет вниз?
Горячие слезы вновь обожгли глаза. Руби, как только гипнотизирующий голос объявил:
— Вы можете управлять собственной жизнью.
Ха!
Диктор продолжал:
— Прежде чем мы начнем, освободите мозг от всех посторонних мыслей. Представьте, что вы вылетаете из собственного тела, парите… парите… парите… Не существует ни единой вещи в мире, которой вы не могли бы получить, если достаточно сильно этого захотите. Интеллект — самое мощное орудие.
— О Боже, помоги мне выпутаться из этой беды, — взмолилась вслух Руби. — Не знаю, как смогу жить без Джека.
— Некоторые люди считают молитву ответом на все свои проблемы, — продолжал диктор, и глаза Руби удивленно распахнулись. Неужели она сходит с ума?! Господи, подумать только, телепатическая связь с магнитофоном!
— Молитвы необходимы и нужны, — вещал голос, — но даже Господь желает, чтобы вы сами помогали себе, и, уверяю вас, нет в мире ничего такого, чего вы сами не смогли бы добиться. Когда воля достаточно сильна,
Монотонный голос проповедника продолжал литься из наушников, и Руби позволила себе ни о чем не думать и совершенно расслабиться. Она чувствовала себя так, словно вылетела из собственного тела и парит в пространстве. Божественное состояние! Ее освободившаяся душа перелетает с облака на облако в ярко-синем небе…
Все проблемы и беды исчезли. Лишние пять фунтов веса, которые набрала Руби за последние напряженные месяцы, словно растаяли. Она почувствовала себя на двадцать лет моложе.
Руби улыбалась во сне.
Именно запах привел Руби в себя — запах немытого человеческого тела.
Прекрасно, Руби, — пробормотала она себе. — Плыви по течению. Цветные сны со вкусами и запахами! Будет о чем рассказать психоаналитику, если у меня когда-нибудь появится таковой!
Руби лениво приоткрыла глаза, но тут же в ужасе поспешно зажмурилась, а когда снова осмелилась приподнять веки, сразу же поняла, что видит самый реалистичный сон из всех когда-либо виденных. С десяток каких-то оборванцев в грязных, причудливых одеждах, казалось, сделанных из мешковины, теснили ее к корме длинной лодки, быстро двигавшейся к берегу. Судя по вони, они не мылись много недель.
Руби с отвращением сморщила нос и отодвинулась подальше от беззубой ведьмы, странным образом напоминавшей ее уборщицу, Роду. Руби фыркнула. Подумать только! Даже в сон о прошлых веках ухитрилась пролезть ее уборщица! Другие в сновидениях видят красавцев-актеров вроде Кевина Костнера, предпочитающего «долгие, медленные, чувственные, влажные поцелуи, которые могут длиться три дня», а она видит Роду! Но как Рода проживет без своих бульварных газет?
— Господь милосердный, ты кто — парень или девка? — воскликнула эта новая Рода.
Руби внезапно осознала, что все сидящие в лодке глазеют на нее, словно на какого-то диковинного зверя. Руби оглядела себя. И не увидела ничего необычного в спортивных коротких кроссовках, голубых джинсах и растянутой сыновней футболке не по размеру, с надписью «Брасс Боллз Салун»[1]. О, вероятно, в этом вся проблема. Именно эта надпись шокирует их.
Она начала было объяснять, что футболка принадлежит ее пятнадцатилетнему сыну Эдди, купившему ее без разрешения матери в лавчонке на берегу, но тут же одернула себя. Она ни перед кем не обязана оправдываться даже во сне.
Руби одернула футболку, но тут же вскинулась. Стройная! Она не была такой худенькой с самой первой беременности. Не то что когда-нибудь она могла считаться толстой, но фигура меняется к тридцати восьми годам и после двух родов.
Руби незаметно приподняла подол футболки, оттянула свободный пояс джинсов и уставилась на кожу над пупком. Слава тебе Господи! Ни одной растяжки! Она на двадцать лет моложе!
Широко улыбаясь, Руби оглянулась и замерла: три огромных корабля викингов с драконьими головами на носу покачивались на якорях у слияния двух больших рек. Сотни других судов стояли вдоль берега или плыли по широкой реке, впадающей в море. Она не видела ничего более впечатляющего с того дня, как на реке Гудзон в Нью-Йорке состоялся водный праздник. Эти суда были великолепны.
Громкий стук заставил ее вновь обернуться. Их лодка причалила к берегу, и теперь ее швартовали. Сотни людей кишели на пристани, все в странных одеждах, большинство грязные и оборванные. Некоторые мужчины были в коротких туниках, едва доходивших до колен и оставлявших руки обнаженными, другие носили простые рубашки с длинными рукавами и без воротников, достигавшие бедер и надетые поверх облегающих штанов. Пояса всех видов, от кожаных ремней до тяжелых золотых цепей, стягивали талии. Короткие мечи и кинжалы в ножнах болтались на боках.
Длинные туники, не сшитые по бокам, закрывали женские полотняные сборчатые рубахи, волочившиеся сзади по земле. Затейливые заколки и броши со свисавшими с них связками ключей, ножницами или небольшими ножами скрепляли туники на плечах.
Руби заметила, что все присутствующие были блондинами. Светлые волосы всех оттенков, от почти белого до огненно-рыжего, сверкали на солнце. Женщины постарше стягивали их в узел на затылках и покрывали косынками или чепцами, остальные носили длинные косы или распускали волосы по плечам. Волосы мужчин достигали плеч и зачастую тоже были заплетены в косы, обрамлявшие лица, либо чисто выбритые, либо усатые и с густыми бородами.
Тяжелые браслеты искусной работы из золота и серебра, усаженные драгоценными камнями, украшали запястья и предплечья мужчин и женщин, одетых побогаче. Некоторые казались музейными экземплярами. Вот это да!
Руби, не отрывая завороженного взгляда от толпы, спросила Роду, которая по-прежнему с подозрением рассматривала ее:
— Где мы?
— Джорвик.
— Джорвик? Где это?
— Саксы называют его «Еорвик», но язычники-викинги выговаривают «Джорвик». Ты саксонка?
— Что? — недоуменно пролепетала Руби и нахмурилась. Джорвик? Что-то словно щелкнуло в мозгу. Недавно она читала об археологических раскопках… Что-то связанное с викингами. И неожиданно все сошлось.
— О Господи! Хочешь сказать, Йорк, в Англии? А эти корабли… суда викингов?
Рода, не отвечая, глазела на нее с открытым ртом. Но тут безумная мысль осенила Руби. Сначала она попыталась выбросить ее из головы, но потом все же спросила:
— Какой сейчас год?
Тут Рода воззрилась на нее так, словно Руби только что сбежала из психушки.
— Девятьсот двадцать пятый. Тебя, что ли, держали под замком? В темнице? Или, могу побиться об заклад, в монастыре! Там и спятить недолго. Я как-то слыхала о девушке, которая слишком любила мужчин;
