свете.
Иосиф Моисеевич подвел Наталью к краю террасы, чтобы было получше видно, а сам, деликатно прокашлявшись, отступил в сторону, многозначительно глянув на Полундру. Старый плут!
Павлов немного смутился. Как это ни прискорбно, а вот выражать свои чувства он так и не научился. Радоваться красоте он мог, и даже очень, а вот выразить это словами, а тем паче восторженными телодвижениями никогда даже и не пытался. Может, потому и слыл суровым и мрачноватым человеком. Подойдя к жене, он приобнял ее, зарывшись лицом в пахнущие чем-то приятным волосы.
– Правда, красиво, Сереж? – спросила она, прижимаясь к нему всем телом. А он только и смог ответить: «Угу», имея в виду не столько закат, сколько ее.
Когда солнце наконец скрылось за линией, разделяющей выси небесные и волны морские, все уселись за столик. Специально нанятый для такого случая гарсон сноровисто разлил аперитив в бокалы и незаметно удалился.
– ...Вы же не представляете, что для меня значит этот мальчик, что сидит рядом! – увлеченно рассказывал старик, позвякивая наградами. Седые волосы, уложенные один к одному, делали его похожим на какого-то известного киноактера, Сергей никак не мог вспомнить какого. – ...И тут эти...нехорошие люди отнимают у меня моего внука и сажают его прямо в тюрьму!
Наталья, которой как самой приятной и благодарной собеседнице и предназначался в основном этот рассказ, слушала его с неподдельным интересом, широко раскрыв голубые глаза. Пригубив свой бокал, старик улыбнулся и глянул на Сергея:
– Ай молодой человек, как я вам завидую и сочувствую одновременно!
Полундра вопросительно поднял бровь.
– У вас потрясающе обворожительная супруга, этому я по-хорошему завидую. Скажу откровенно, будь я годков на тридцать-сорок помоложе, я непременно попытался бы ее у вас увести.
– Вам надо быть начеку! – вставил с улыбкой Натан. – Мой дедушка только прикидывается стариком, а на самом деле даже я не знаю, на что он способен!
Сергей усмехнулся:
– Учту.
Ни капли не смутившись, ветеран продолжал:
– А вот каково вам, как моряку, приходится, когда вы вынуждены оставлять это сокровище дома и месяцами не видеть этих прелестных глаз, я прекрасно понимаю, а потому и сочувствую.
– Нам, женщинам, тоже приходится несладко. – На щеках Натальи проступил легкий румянец.
Гарсон подал салат, и на некоторое время беседа стихла. Но на самое малое. Есть никому особенно не хотелось. Натан приложил к губам салфетку и, чтобы отвлечься от разных мыслей, что посетили его голову при взгляде на декольте дамы, сидящей напротив, спросил:
– Дед, послушай. А как тебе пришло в голову так поступить с диском? И долго ли ты догадывался, куда я его дел.
Ветеран чувствовал себя в центре всеобщего внимания комфортно и был очень этому рад.
– Не считаешь же ты своего деда старым маразматиком? Конечно, я сразу догадался, где ты спрятал этот злополучный диск, тем более что это было единственное место, куда не достали их грязные руки. – Ветеран нахмурил брови и с напускной строгостью постучал пальцем по столу. – Хотя тебе, дорогой внучек, не мешало бы с большим уважением относиться к семейным реликвиям.
– Я положил диск в нашу семейную Тору, – пояснил гостям Натан. – Это рукописный свиток, «Пятикнижие Моисея». Мои надежды оправдались – при обыске ее не тронули.
Иосиф Моисеевич достал из кармана большой носовой платок и промокнул им легкую испарину на своем лбу.
– А знаете, как мне в голову пришла такая мысль? – Он обвел всех вопросительным взглядом, с нескрываемым удовольствием пользуясь вниманием слушателей. – Когда я сразу после ареста внука пришел в прокуратуру, чтобы прояснить, что же все-таки случилось, мне там напомнили о моем советском происхождении. И отказались помочь. Тогда я подумал, подумал и пошел прямо в российское консульство. Самое интересное, что приняли меня там лучше, чем в своих организациях, причем еще не зная, что я им принес диск!
Старик лукаво улыбнулся. Сергей задумчиво поднял на него глаза:
– Так вот откуда у наших появилась эта информация!
– Ну да! – приосанился ветеран. – Это именно я отдал диск русскому консулу, а он уже распорядился им вполне грамотно, так что это и его заслуга тоже.
Павлов прищелкнул языком:
– А я-то думал, как наш эсминец оказался в этом районе? А дело, оказывается, вон в чем!
Наталья, до этого удивленно слушавшая мужчин, наивно захлопала ресницами и дотронулась до руки ветерана:
– Все-таки почему вы это сделали? Ведь вы же гражданин Израиля!
Иосиф Эдельштайн галантно взял ее ладонь, собираясь поцеловать, и гордо посмотрел в ее бездонные очи:
– Вы правы, Наташенька. Я гражданин Израиля. А еще я и русский морской офицер!
Примечания
1
Шкентели – специальный трос для передачи усилий от лебедки к грузу. – Прим. авт.
