и сладострастно улыбнулся. — Обещаю, что тебе понравится и остальная часть нашего медового месяца, любовь моя. Он повернулся и прикрыл за собой дверь. Когда о нее ударился стеклянный флакон с шампунем для ванны, он вздохнул и произнес:
— Вижу, тебе трудно отделаться от старых привычек. Будь осторожней, не порежь ноги осколками.
В дверь полетели атласные шлепанцы; отскочив, они упали возле самой ванны. Тори непристойно выругалась, что было совсем уж не к лицу даме, и опять нырнула под воду.
В этот же день после обеда миссис Рис Дэвис сидела в солярии, через прозрачные стекла которого проникали лучи света, согревавшие ее возбужденное тело. Она откинулась на спинку кресла с шелковыми подушками, удобно вытянула ноги. Мышцы, которые чересчур напряглись прошлой ночью, побаливали. Тори села поровнее и опять принялась просматривать каталоги Лорингов. Рабочие уже прибыли, они вынесли из спальни ужасную мебель и теперь сдирали со стен красные ворсистые обои. Они с Рисом будут пользоваться спальней для гостей до тех пор, пока их собственная спальня не будет обставлена с большим вкусом.
Она заполнила бланк заказа на большой диван, обтянутый узорчатой шелковой тканью зеленою цвета, который хорошо подойдет к светлым обоям. От этою занятия ее оторвали звуки разговора; он доносился из длинного коридора, который вел из передней прихожей. Узнав голос матери, которая поблагодарила и отпустила Зению, служанку, прибиравшуюся на первом этаже. Тори встала и отложила в сторону каталог. Она нервно взглянула на себя в настенное зеркало, выходя в коридор, чтобы встретить и поприветствовать Хедду. Не изменилась ли она? Вдруг она изменилась так, что мать сразу догадается о ее распутном поведении вчера ночью?
Хедда Лафтон смотрела, как се дочь останавливается, чтобы поправить прическу, а потом идет ей навстречу с нервной улыбкой на лице. Она чмокнула Тори в щеку и отпустила ее.
— Добрый день, Виктория. Я недавно видела в городе мистера Дэвиса и решила побывать у тебя до его возвращения, — негромко проговорила Хедда, увлекая Тори в гостиную и закрывая за ней дверь.
— Мама, не хотите ли выпить чаю? Кажется, наша кухарка миссис Крейтон испекла сегодня утром большой торт.
Хедда отмахнулась от этого предложения и подошла к полочке над камином. Драматически обернувшись к Тори, она вздернула голову и сказала:
— Похоже, ты нервничаешь. Не напугал ли он тебя, дитя? Поверь мне, худшее теперь позади. Если ты будешь умело подходить к этому вопросу, то сможешь почти никогда не впускать его в свою спальню; Я всегда считала хорошим предлогом ссылаться на головную боль. И, конечно, твоя менструация может повторяться значительно чаще. И…
— Мама, вы зря тратите время, рассказывая мне о различных уловках, — перебила ее Тори. Щеки Виктории зарделись от холодного перечисления Хеддой различных отговорок, которые она, несомненно, использовала в течение многих лет совместной жизни со Стоддардом Лафтоном. Забудь про Флавию… Других женщин у меня не будет… лишь одна ты. Может ли она поверить словам мужа? Хочет ли, чтобы он сдержал свое слово?
Тори выбросила из головы эти беспокойные вопросы и сказала:
— Я не смогу контролировать Риса Дэвиса так, как вы контролировали своего мужа. У нас общая спальня. Рис настоял на этом еще до свадьбы.
Хедда с отвращением поджала губы. Она подошла к Тори и взяла ее холодные руки в свои.
— Несчастное мое дитя. Что же ты не сказала мне об этом? Я бы заставила отца вмешаться. Ни один джентльмен не позволит себе такие крайности по отношению к жене.
Тори почувствовала, что теряет сознание. Странно, но в последние месяцы она часто выходила из себя. Она не знала, была ли она расстроена тем, что мать третировала Риса, или тем, что Хедда не противилась свадьбе. — Вы не раз говорили, что Рис Дэвис не джентльмен, поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что он не связывает себя соблюдением правил этикета.
— Если он хочет, чтобы его принимали в благородном обществе, то должен соблюдать этикет, — отрезала Хедда ледяным тоном.
Тори подняла золотистую бровь и взглянула на мать не менее устрашающе.
— Ах, так? И как же вы собираетесь добиться такого послушания? Может, опубликуете в газете мистера Меньона правила: где и как должны спать жены?
Хедда чуть не влепила пощечину своей дерзкой дочери. Потом с выражением человека, убитого горем, она открыла сумочку, достала оттуда кружевной платочек, поднесла его к глазам и сказала:
— Ты ведешь себя невыразимо вульгарно, Виктория. Как ты можешь так относиться к родной матери? Я забочусь только о твоем счастье.
— О моем счастье? Вы с папой навязали мне это замужество, и я согласилась, чтобы выручить нашу семью. А теперь я должна учитывать желания своего мужа. И давайте не будем больше говорить об этом, — страдальчески добавила Тори.
Если бы мать узнала малую толику того, что происходило вчера ночью, то не стала бы заикаться о подобных пустяках! Тори была слишком растеряна, чтобы обсуждать все это. Может быть, со временем она сможет переговорить с Лаурой. Но сейчас воспоминания были слишком свежими, слишком мучительными!
Хедда положила платочек на место и произнесла скороговоркой:
— Очень хорошо. Если ты так ставишь вопрос, то полагаю, ты сама разберешься, как строить свои отношения с мистером Дэвисом. Я лишь хотела посоветовать тебе… — она заколебалась, не зная, продолжать ли фразу. — Сожалею, что возникла необходимость такого ужасного мезальянса, Виктория. Чарльз тоже сожалеет об этом. — Чарльз? — Тори не могла скрыть недоверия. — Я не видела его со дня своей помолвки. Как только растворилось в воздухе хваленое богатство Лафтонов, он тут же пропал из виду.
— Ничего подобного. Чарльз действительно беспокоится о тебе. Не далее как сегодня утром он заехал в банк и говорил о тебе с отцом.
Тори усмехнулась.
— Что же он там делал? Помогал отцу пересчитывать деньги Риса? — не успели эти слова слететь с ее губ, как Тори пожалела о них. Что случилось с ее манерами, с ее обходительностью?
Взгляд Хедды стал ледяным.
— Ты не правильно истолковываешь его дружеские чувства. А также отношение к тебе отца, не говоря уж обо мне. Воспринимай это как испытание, выпавшее на твою долю, Виктория. Ты всегда была крепче своего брата. Когда нам удастся разыскать Сандерса, мы исправим случившееся.
Тори не верила своим ушам.
— Неужели ты думаешь, что возвращение денег, украденных Сандерсом, может аннулировать наш брак? Что Рис просто так отпустит меня?
Избегая смотреть в глаза дочери, Хедда нервно разгладила юбку и сменила тему разговора.
— Ты сама сказала, дорогая, давай больше не будем обсуждать неприятные вещи. Этот дом неплох, хотя и претенциозен. Если тут произвести небольшие изменения, он станет просто великолепным. Покажи мне обстановку. Я хочу посмотреть вашу столовую. Можно будет устроить званый обед. Да, именно это ты должна сделать прежде всего. Как хозяйка.
Хедда первой вышла из гостиной. Тори последовала за ней.
Отпустит ли ее Рис, если у семьи появятся средства, чтобы потребовать возвращения дочери? В глубине души Тори сознавала, что он этого не сделает — даже за все богатства штата Колорадо. И эта мысль породила в ней эмоции, которые ей не хотелось анализировать.
Глава 16
Тори сидела у туалетного столика и нервозно изучала свое отражение. Она решила, что выглядит слишком бледной и скептически смотрела на наложенные румяна. Приличные дамы не подкрашивают лицо. Во всяком случае, так, чтобы это можно было заметить. В академии миссис Джефферсон она пробовала подкрашиваться вместе с подружками и неплохо научилась. Возвратившись домой, она спрятала косметику от матери. Теперь же косметика открыто лежала перед ней на столике. Она взяла румяна.
Новая обстановка пришла от Лорингов через две недели после первой брачной ночи. Они с Рисом снова вернулись в свою спальню. Каждую ночь они в ней не только спали, но занимались и еще кое-чем, как и в
