постоять за себя молодой человек еще как мог. В свои двадцать семь лет он столько всего повидал, что теперь его ничто не пугало. Джейс и голодал, и замерзал, и обманывал, и подтасовывал карты, даже воровал и попрошайничал. Но бывали времена, когда в его карманах деньжонки водились. Он трясся в лихорадке и умирал от дизентерии в лагере для военнопленных мятежников, но каждое утро вставал, независимо насвистывая сквозь зубы. Такова жизнь, и Джейс Грир знал: либо ты ее, либо она тебя.
Правда, последние пять лет, с тех пор как закончилась война, никак нельзя назвать самыми плохими в его жизни. Шампанское и устрицы в ресторанах Нью-Йорка, лучшие шлюхи, каких только можно найти в борделях Балтимора, и небывалое, чертовское везение за бесчисленными игорными столами от Филадельфии до Нового Орлеана.
А время от времени еще и какое-нибудь верное, беспроигрышное дельце, позволявшее разжиться золотишком. Но ему все не хватало.
Джейс вздохнул. Казалось, что он каждой своей клеточкой ощущал деньги, набитые в поясе под рубашкой, – толстые пачки маленьких бумажек из небольшого банка в окрестностях Сент-Луиса. Пять тысяч долларов. Его будущее. Эти хрустящие банкноты позволят ему попытать счастья в Колорадо, где – кто знает? – возможно, его ждут залежи серебра или золота.
Он постарался, как следует замести за собой следы. Сбрил усы и баки, назвался другим именем, когда заказывал билет до Денвера. Мистер Джонсон. Неприметное, простое имя. Пинкертонам его не выследить. А братьев Вагстафф он оставил мертвецки пьяными в Чикаго. Наверняка прошло не меньше двух дней, пока эти громилы проспались и обнаружили, что он сбежал.
Но почему же тогда ему не по себе? Почему гложет такая тревога, что хочется выпрыгнуть из собственной кожи? Черт! Неужели в нем просыпается совесть?
Джейс беззвучно выругался: его снова сильно подбросило, так, что он отлетел на противоположную часть твердого сиденья, набитого конским волосом. Все это уже порядком осточертело. С тех пор как они выехали из Денвера и направились вдоль Скалистых гор, экипаж постоянно трясло и швыряло. Они только один раз остановились на полчаса – поесть и поменять мулов.
Джейс бросил взгляд на соседа. Тощий, долговязый, с простодушным лицом и глазами испуганного оленя. Сразу видно, городской парнишка привык к спокойной жизни. Когда экипаж свернул на эту крутую каменистую часть дороги, лицо его посерело и стало пепельным. Тонкие пальцы изящных, почти женских рук вцепились в оконную раму. «Слава Богу, хоть заткнулся, наконец, после трех дней бесконечной болтовни», – обрадовался Джейс, уже знавший все подробности жизни своего попутчика, а некоторые успел услышать и не один раз.
– Возница говорит, меньше чем через час прибудем в Дарк-Крик, мистер Перкинс. Последняя часть пути пролегает по руслу ручья. Тряска скоро кончится, так что приедете на место в полном порядке. Ни один волосок из прически не выбьется.
Парень пригладил напомаженные, зачесанные назад волосы и поморщился при виде жира, смешанного с дорожной пылью, на своей ладони.
– Ну и видок у меня, наверное. – Взгляд его упал на помятую соломенную шляпу, лежавшую рядом. – Посмотрите! Шляпа вся смялась. Что подумают обо мне Саутгейты! Мне кажется, мои внутренности никогда не вернутся на место.
– Ничего, выживете. Завтра в это время будете уже стоять за прилавком в магазине своего нового хозяина, и очаровывать добропорядочных жителей Дарк- Крика.
Три дня назад Хорэс Перкинс выглядел так, будто отправлялся на котильон. Весь накрахмаленный и чистенький, без единого пятнышка. А сейчас… плащ помят, на воротничке пятна от пота, сапоги забрызганы грязью.
Только полный идиот и чопорный дуралей мог одеться так, будто едет в большой город, тогда как на самом деле отправлялся в маленький горняцкий городок. И все же… наверное, какие-то мозги у парня есть, если этот Саутгейт нанял его на работу только по письменным рекомендациям старого приятеля, да еще на должность управляющего магазином, ни больше, ни меньше. Перкинс даже заикнулся о перспективе стать младшим партнером.
– Вряд ли хозяева могут ожидать, что вы будете выглядеть свеженьким после такого путешествия, мистер Перкинс.
– О Господи! Мне так хотелось произвести хорошее впечатление. Если бы они меня не встречали в городе, я бы мог найти какой-нибудь отель и переодеться. – На лице Хорэса появилась неуверенная улыбка. – Как вы думаете, возница не захочет остановиться?
В этот момент экипаж въехал в борозду. Поднялась густая туча едкой пыли, которая тут же заполнила весь экипаж. Сукин сын! Джейс закашлялся. Он только что собрался закурить хорошую сигару. Но в такой пыли и тряске это будет не удовольствие, а скорее мучение. Если только… Он улыбнулся.
– А почему бы ему и в самом деле не остановиться, мистер Перкинс? Думаю, что смогу вам это устроить.
Молодой человек просиял:
– Это было бы просто чудесно, мистер Джонсон!
Джейс стащил с головы видавшую виды фетровую шляпу, высунулся в окно и постарался перекричать грохот колес:
– Эй! Мистер Перкинс просит остановиться, сэр! Возница заорал на мулов и щелкнул кнутом, чтобы не теряли скорость – десять миль в час. Потом, не оборачиваясь, сделал неприличный жест рукой в перчатке.
– Ах ты, сукин сын! – Джейс откинул назад спутанные черные волосы.
Теперь ему еще сильнее захотелось выкурить эту сигару. Но ругаться на возницу бесполезно. Тот и внимания не обратит Нужно придумать что-нибудь получше.
Джейс высунулся из окна по плечи и, крепко ухватившись руками за наружную раму двери, выбросил туловище из окна. Он услышал испуганный возглас Перкинса. Ветер подхватил и унес его слова.
Джейс усмехнулся и начал осторожно взбираться на крышу экипажа. Затем перекинул ногу через перила, подтянулся и оказался на горе грузов, переправляемых из Денвера. Снова остановился на мгновение – теперь для того, чтобы полюбоваться окружающей красотой. У него дыхание перехватило от величия просторов.
Джейс снова вспомнил о сигаре. Прополз по крыше и, устроившись на коробке за спиной у возницы, ухмыльнулся при виде его испуганного лица.
– Так как насчет остановки, сэр?
– Ты что, совсем спятил? – Возница смотрел на него, как на привидение.
– Я нет. Но вот мистеру Перкинсу нужно переодеться перед прибытием в Дарк – Крик.
– Пусть твой мистер Перкинс катится к черту! И ты вместе с ним! У меня расписание!
Джейс улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой.
– Всего десять минут. Ну что от этого изменится? У вас уйдет гораздо больше времени на то, чтобы собрать мулов – я имею в виду, если кто-то сейчас спрыгнет и перережет поводья.
– Пресвятая Дева Мария! – Возница, сверкнув глазами, схватился за ружье, лежавшее рядом. – И какому же дураку это может взбрести в голову?
Джейс откинул полы пиджака и показал кобуру с маленьким пистолетом, рукоятку которого украшала жемчужина.
– Только не мне. Уверяю вас, сэр, мне это вовсе ни к чему.
– Ах ты, гаденыш! Без головы захотел остаться? – Лицо Джейса исказила злобная гримаса, а в глазах мелькнули искорки радостного предвкушения игры: кто кого. Он был уверен в том, что возница не рискнет стрелять, несмотря на все угрозы.
– У меня нет никакого желания с вами ссориться, сэр. Возможно, мои объяснения убедят вас в этом. Мистер Перкинс должен встретиться со своим будущим работодателем, мистером Джеймсом Саутгейтом, и хочет выглядеть как можно лучше. Я слышал, что этот мистер Саутгейт не последний человек в Дарк-Крике.
Возница даже присвистнул.
– Большой Джим Саутгейт? Вот это да! Да у него самый большой магазин в городе! Он здесь всего несколько месяцев – и уже купается в роскоши.
Джейс прищелкнул языком.
– Да что вы говорите! Такая важная персона? Черт меня побери! Бьюсь об заклад, в один прекрасный день он станет мэром города.
– Это мне в голову не приходило. Но почему бы нет, если город разрастется настолько, что потребуется мэр.
– Да. Ну а теперь скажите, сэр, разве не лестно вам будет вспомнить когда – нибудь, что вы оказали любезность новому управляющему его магазина? На месте Большого Джима я был бы вам очень благодарен.
– Вы так думаете?
Сопротивление возницы было сломлено. Джейс уже ощущал вкус сигары во рту.
– Да я сам скажу об этом Саутгейту.
– Это чертовски любезно с вашей стороны. Всего десять минут, говорите? – Он нахмурился. – Нет, не могу. Слишком хлопотно. Если этот слизняк решит переодеться, то мне придется развязывать багаж, всю эту чертову кучу, чтобы достать его вещи.
– Я помогу вам связать все снова, когда мы тронемся.
– Не знаю… У меня здесь платежная ведомость для горняцкого лагеря. Они очень злятся, когда я опаздываю.
– Да ерунда! Всего десять минут.
Возница колебался, не зная, как поступить. Потом указал кнутом на небольшую лужайку впереди у дороги, в тени деревьев.
– Вон там я остановлюсь. – И покачал головой, удивляясь самому себе. – Я, наверное, спятил. А ты, парень, кого хочешь, уговоришь.
«Знаю, – подумал Джейс. – Слава Богу, эта способность меня никогда еще не подводила».
– Вовсе нет, сэр. Просто вы оказались благоразумным человеком. – И добавил про себя: «Ну и заряженный пистолет тоже делу не повредил».
Сигара – лучшая, какая только нашлась в Денвере, – оказалась еще приятнее, чем он предвкушал. Запах дорогого табака появился в чистейшем горном воздухе. Да, ради этого стоило на полном ходу взбираться на крышу экипажа. Джейс с наслаждением затянулся, наблюдая за тем, как Перкинс достает из саквояжа клетчатый костюм и твердый круглый котелок в шляпной коробке.
«Для Нью-
