– Я поеду за ним!
– Нет, тебе нельзя ехать.
– А кто меня остановит? Я его жена и имею полное право разделить с ним ссылку. И мы никогда не вернемся сюда. Никогда! Никогда! Никогда! Вы видели его в последний раз, мадам!
– Не смеши меня, Арабелла, – холодно осадила ее Аннунсиата. – Он не хочет тебя. Кроме того, он уже уехал, а ты не можешь следовать за ним одна. Ты никогда не найдешь его.
– Могу, и сделаю это! – ответила Арабелла. – Клемент сказал, что он поехал в Халл. Верхом я езжу быстрее, чем он. И я перехвачу его.
– Ты глупая девчонка. Тебе нельзя ехать одной. Я запрещаю тебе.
– Ты меня не остановишь. Попробуй только, я всем расскажу правду.
Обе женщины смотрели друг на друга: Аннунсиата – с болью, Арабелла – с нездоровым ликованием.
– А что будет с твоим ребенком? – спросила Аннунсиата, разыгрывая последнюю карту.
Арабелла стремительно развернулась на каблуках.
– Возьми его себе! Я нарожаю других. Клемент вернулся рано утром. Аннунсиата была в часовне, читая молитвы над телом Хьюго. Всю ночь она не сомкнула глаз.
– Мы нашли судно, миледи, – доложил он ей, устало вздыхая после продолжительной ночи, проведенной в седле. – Я сам видел, как он сел на корабль. Похоже, там вполне приличные люди, хотя слегка и грубоваты. Они отплывают на рассвете. Он сразу же отослал меня назад и не разрешил мне ждать. Он просил передать вам это. – Клемент вынул из-за пазухи записку и протянул ей.
– Ты видел мисс Арабеллу? – спросила Аннунсиата. – Она нашла вас?
Клемент выглядел ошеломленным.
– Мисс Арабеллу, миледи?
– Она поскакала следом за вами, надеясь перехватить вас.
– Я не видел се, миледи. Может быть, она прискакала, когда я уже уехал.
– Возможно. Однако мы все равно должны послать людей на ее поиски. Не беспокойся об этом, Клемент. Иди поешь и ложись спать. Я займусь этим сама.
– Да, миледи.
Помешкав в дверях, Клемент спросил:
– А вы не приляжете, миледи? Аннунсиата медленно покачала головой.
– Я не могу. Иди. Оставь меня одну.
Он вышел, и какое-то время она сидела неподвижно, наблюдая, как серый рассвет медленно поднимается за окнами часовни. Сердце ее было далеко отсюда. Оно видело серый рассвет над серым морем и маленькое судно, отважно борющееся с большими черными волнами, маленькое суденышко с белым парусом, вокруг которого бешено крутилась, злилась разбушевавшаяся стихия, посылая на него сгустки грязной пены с гребня волны, похожие на плевки. Аннунсиата вспомнила его слова: «Какова бы ни была цена, я готов платить». «Вот и расплата, – думала она, – боль разлуки». Она представила себе серую длинную череду дней, которые надо будет чем-то заполнять. В пальцах зашуршала бумага, и она вспомнила о письме.
Письмо было написано наспех, до боли родным почерком. Читать было очень тяжело, слезы сами катились из глаз, и она вынуждена была снова и снова останавливаться, чтобы осушить их.
«Моя леди!», – начиналось оно.
Давным-давно, совсем юный Мартин решил называть ее «моя леди», и этот порыв шел из самой глубины души.
«Моя леди, я нашел судно и к тому времени, когда вы прочтете это письмо, уже буду на пути в Голландию. Я оставляю вашему вниманию своего сына до тех пор, пока не вернусь домой. Вы должны сохранить для меня мое королевство. Я не могу много писать, но у меня всегда найдется время на то, чтобы сказать: то, что вам принадлежало, вашим и останется. Сохраняйте мужество и силу. Я всегда с вами. Молитесь за меня, как я молюсь за вас, каждый день, каждый час. Храни вас Бог, моя леди».
Она снова перечитала письмо и долго сидела, держа листок в руках. Боль немного отступила. Серое небо просветлело и стало золотистым. На улице запели птицы, пламя свечей в часовне поблекло. Она смотрела на прекрасное лицо Пречистой Девы – статуя нежно протягивала к ней руки, – умоляя заботиться о нем, беречь его и в конце концов вернуть ей. Сама того не замечая, она снова плакала, поток слез накатывал волнами, и невозможно было остановиться, чтобы хоть ненадолго вернуться в реальность. В неверном свете свечей Аннунсиате казалось, что по лицу статуи Святой Девы тоже текут слезы.
Глава 20
В спокойный сырой жаркий сентябрьский день Аннунсиата родила дочь – крошечное создание с массой темных волос и поразительно смуглой кожей. Это случилось восьмого сентября, в день Пресвятой Девы Марии. Взяв ее на руки, Аннунсиата не выразила никаких чувств. Девочка была маленькая и странная, не похожая ни на одного из родителей и напоминала дитя эльфов из старых английских сказок, подаренное ей взамен погибших детей. Истощенная и слабая после такого напряженного дня, Аннунсиата плакала. Слезы упали на головку девочки, и ее унесли. Хлорис пыталась успокоить хозяйку.
– Она будет становиться все красивее и красивее, – утешала она Аннунсиату. – Ведь Всевышний знает, что для нее это тоже был тяжелый труд. Вы устали, отдохните, госпожа.
– Кто се будет кормить? – сквозь слезы спросила Аннунсиата. – Ты уже стара, Хлорис. Я тоже слишком стара, чтобы быть ей матерью. Что с ней станется?
– Успокойтесь, успокойтесь. Все будет хорошо. Вы очень устали. Такой длинный тяжелый год. Мы
