чрезмерную лояльность к приверженцам католицизма. И теперь ожидались куда более жестокие штрафы и религиозные гонения: запрещалось зажигать свечи в день Сретения Господня, украшать ветви вербы в Вербное воскресенье, поклоняться кресту в Великую пятницу, возжигать Пасхальную свечу в канун Пасхи...
Все те, кто, подобно Морлэндам, пытались придерживаться старой веры, наверняка окажутся под строжайшим надзором и, возможно, их будет ждать суровое наказание. Пропасть между католиками и протестантами все время расширялась – а молодой герцог Норфолк был приверженцем протестантизма. Посему неудивительно, что Пол Морлэнд ищет нового покровителя и что все его надежды связаны с католической фамилией Перси. Севернее древних римских стен власть королевы не распространялась – существовала даже поговорка, прочно связанная с этими дикими землями на границе с Шотландией: «Севернее Великой Стены нет короля, кроме Перси». Одно время предпринимались попытки ввести на севере те же законы, что и на юге – но все безрезультатно. Клемент был в курсе планов господина – и всецело одобрял их. Своя рубашка ближе к телу, считал он. А здесь, в Йоркшире, милость Перси может оказаться куда полезнее милостей государыни.
И вот настал день, когда господин и его старший сын были допущены в городское поместье графа Нортумберленда в Йорке. «Гостиница Перси», как частенько называли эту усадьбу, находилась в Уолмгейте, заболоченной северной части Йорка, где из-под земли били многочисленные родники, сбегающие в Фоссе и питающие городской водопровод и пруды для разведения рыбы. Это был огромный и роскошный дом. Мебели в нем было весьма немного, и, несмотря на великолепие, сразу бросалось в глаза, что хозяева редко посещают его.
Лорд Перси принял Морлэндов в своих покоях, меблированных в старинном стиле – единственное кресло для хозяина, стол, покрытый ярко-алой скатертью, и огромная кровать под гобеленовым пологом. Нортумберленд был тремя годами моложе Пола, но выглядел старше своих лет – сухопарый и закаленный в битвах, с суровым, изборожденным морщинами лицом и холодным взглядом аристократа. Ему приходилось нелегко здесь, в этом северном диком краю. Северный принц носил роскошное платье и цепь, украшенную бесценными каменьями, но в его суровой жизни не нашлось места для любви. Он оценивающе оглядел огромную фигуру и кроткое лицо Джона – так орел смотрит на добычу. На Пола он и вовсе не обратил внимания. И тут же перешел к делу.
– У меня есть кузен – дальний, но все же кровный мой родич – владелец приграничного поместья. Имя его Вилл Перси, но его прозвали Черный Вилл – уж не знаю, за выражение лица или за суровость сердца. Источник его богатств – крупный скот. У него богатейшие стада. Под его началом три сотни воинов. – (На границах престиж рода все еще измерялся численностью личной гвардии – обычай этот сохранился лишь на севере.) Нортумберленд продолжал: – У Черного Вилла нет законного сына и наследника, а лишь единственная дочь, которая и унаследует все после его смерти. Ей необходим супруг – он и будет фактическим хозяином земель, а она – номинальной владычицей.
Пальцы Перси, унизанные драгоценными перстнями, забарабанили по львиной голове, искусно вырезанной на подлокотнике кресла.
– Я решил, что Мэри Перси должна стать женой Джона Морлэнда. Что вы скажете на это?
Джон не сумел скрыть волнения, но у него хватило ума промолчать. Пол Морлэнд дипломатично улыбнулся.
– Отвечу лишь, что милорд весьма щедр на благодеяния – и спрошу, чего милорд желает взамен?
Перси улыбнулся – но в этой улыбке напрочь отсутствовало веселье:
– Ты, разумеется, прав. Но на данный момент я желаю лишь одного – преданности. Вы ведь католики, и в вашей домовой часовне служат мессы вопреки закону – у меня есть свои источники информации. Нет нужды это отрицать. Вы поддерживали покойную королеву в борьбе с протестантскими узурпаторами. Я буду рад, если наследник доброй католической семьи станет править землями, которые унаследует дочь Черного Вилла. Меня также обрадует, если люди Морлэндов станут подданными Перси. На данный момент это все, чего я хочу.
– А в будущем? – осторожно осведомился Пол. Холодный взгляд Перси приковал его к месту.
– Насколько я знаю, девиз Морлэндов – «Верность»?
Джон бросил на отца отчаянный взгляд. Он вспомнил пронзительные черные глаза, требующие любви и преданности – но отец улыбался и кивал, понимая вполне, как и Джон, значение последних слов Перси.
– Вы правы, милорд. Морлэнды верны тем, кто дарует им милости. Когда придет время, мы отплатим за все.
– Тогда дело решено, – сказал Перси. – Я сообщу вам через посланника, где и когда вы встретитесь с Черным Биллом, и пошлю отряд, чтобы сопровождать вас.
– В этом нет необходимости, милорд, – начал было Пол, но Перси рассмеялся резким и холодным смехом.
– Видно, вы не вполне понимаете, по каким землям придется вам путешествовать. Если я не пошлю с вами вооруженной гвардии, вам не удастся живыми добраться до места. И помните об этом, господин Морлэнд, если вам вдруг взбредет на ум возвращаться домой в одиночестве!
Джон и его отец ехали назад по запруженным народом, шумным улицам молча, погруженные каждый в свои думы. Вот они достигли моста у Королевской набережной, где им пришлось остановиться в очереди у переправы: тут скопилось множество груженых конных повозок. Здесь вечно толпился народ у многочисленных мелких лавчонок, торгующих рыбой и прочими товарами. Шум стоял невообразимый, а мостовая была очень скользкой от рыбьей чешуи, крови и внутренностей – рыбу потрошили на месте по требованию покупателей.
Несколько приободрившись, Джон, наконец, поделился с отцом всем тем, что его беспокоило. Пол мрачно выслушал его.
– Ты слышал все, что сказал милорд. Он мог бы разделаться с тобой так же легко, как мы прихлопываем комара! Ну, а если тебя это не волнует, подумай о том, какой опасности ты подвергнешь семью в случае неповиновения его воле.
– Но, отец... наш девиз... «Верность»... мы должны быть покорными и верными вассалами...
– Да, верными, – но кому? – резко отрубил Пол.
– Королеве, – угрюмо и безнадежно промолвил Джон.
