– Но это же самоубийство! – всплеснула она руками.
Он вспомнил, что хотел спросить.
– Кроме компьютерного зала на восьмом этаже, здесь есть еще возможность следить за постояльцами?
Нас могут сейчас прослушивать?
Нина мотнула головой, ничего не понимая.
– Какой компьютерный зал?
Пришлось объяснять, как он нашел этот зал.
– Так вот откуда ты узнал? – краска стыда вновь залила ей щеки.
– Прекрати, котенок! – сказал он. – Все в прошлом. Пойдем на балкон.
Они вышли.
– Тогда расскажи, есть ли возможность пустить слух, что я заболел? Повредил руку, например. Лучше правую.
– Да, – согласилась она. – Конечно. Только зачем?
– А теперь скажи, – не отвечая, продолжил он, – есть ли у тебя свой счет в банке и можешь ли ты сама делать ставки?
– Конечно.
– И сразу перевести деньги подальше можешь?
– Хоть в Швейцарию, это как раз нетрудно.
– Сколько ты можешь поставить? Сколько у тебя на счету? Какой суммой ты располагаешь?
– Тысяч шестьсот-семьсот, точно не знаю.
– Солидно. Это тебе столько папа на булавки дает?.. – По ее потерянной улыбке он вдруг осознал, какой невольно привнес контекст.
– Извини, крошка, я не хотел…
У нее вновь заблестели ресницы, и ему пришлось обнять ее, чтобы остановить готовые хлынуть слезы.
– В общем, твоя задача убедить здешних игроков, что ставить на меня сегодня – значит потерять деньги, а самой поставить все. Поняла?
Она кивнула, но тут же попыталась возразить:
– Но.., милый! Это же глупо! У нас есть деньги.
Давай сейчас же уедем.
Николай устало покачал головой. Заглянул в двери и посмотрел на часы на стене. Половина восьмого.
– Сейчас оденусь, и мы пойдем позаботимся о машине. Еще надо заехать за моими шмотками и паспортом в город.
Все же клонило в сон. Николай перед уходом вытащил свой боевой арсенал. Спросил Нину, умеет ли она пользоваться чем-либо. Она, взяв 'узи', лихо отстегнула обойму, со стуком вставила обратно и быстро расстреляла по сторонам воображаемых врагов. Николай догадывался кого.
– Возьмешь с собой. Мало ли?
Нина поискала глазами, куда деть оружие. Улыбнувшись, взяла полиэтиленовый пакет с чайкой, конвоирующей яхту на фоне голубых волн, и спрятала туда.
В фойе к ним подошел молодой человек – вновь банковский служащий! – и, теребя фирменную заколку на галстуке, передал ей ключ от стоявшей у входа лиловой машины. Потом наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Что? Николай не расслышал. Видел, как она улыбнулась и, раскрыв пакет, показала содержимое парню. Глаза у того округлились.
– Вот, едем, в город за документами нашего победителя.
Тот сразу все понял и боялся посмотреть на Николая, чтобы не выдать коварную дочь босса. А Николай, следя за утрированно-конспиративной комедией, разыгрываемой с сублимированной условностью, чувствовал, что у него самого глупое лицо: всегда становится неловко, когда играешь по навязанным правилам. А тут еще он был невольно связан со всем этим сумасшедшим домом, где каждый играет роль, собственноручно написанную. И очень, очень хотелось спать.
Николай закурил, решительно подхватив Нину под руку, и провел сквозь расшаркавшиеся двери главного входа к огромному 'Форду', лишь формой своей маскировавшемуся под легковушку.
Подумав, он сам сел за руль. Перевозбужденные нервы требовали действия, грозя в противном случае просто усыпить. Ворота, к счастью, были открыты. Он еще сильнее вдавил педаль газа, натужно ревя мотором, машина одолела подъем, а дальше дорога поглотила все его внимание. Не совсем, потому что он еще уточнял с Ниной детали будущего вечера, время, когда ей – лучше в начале боя, в крайнем случае через несколько минут – необходимо будет незаметно исчезнуть.
– Это нетрудно, – говорил он, лихо выворачивая руль и выезжая на шоссе, ведущее к городу, – это нетрудно, потому что все, разумеется, будут любоваться зрелищем.
– Николай!.. – начала было она, но он прервал ее, не хотел больше слушать уговоры:
– Нет, нет, решено и подписано.
