Джек выпрямился, чувствуя себя слабым и изможденным. Все-таки не только долгая рвота так ослабила его, хотя это, конечно, тоже подействовало. Пламя трещало и бушевало в ночи, бабочки стремительно летели на огонь, будто навстречу со своим богом, и Джек постоянно думал о том, что они собирались сделать с Кэрол, и что бы произошло, если бы он не поджег тело. Одна эта мысль приводила его в ужас.
Казалось, бабочки обезумели — они слетались к огню несметными полчищами со всех сторон, бешено плясали в воздухе и уже скрывали от него машину Кэрол. Джек был рад, что сразу же убежал оттуда подальше, а не стал наблюдать, как она горит.
Больше ждать не было смысла. Озеро ждало, ждал и Стоул. Он собрал остатки сил и пошел по улице. Шел он медленно, тщательно обдумывая, что ему делать при встрече с тем, кто должен за все ему ответить, — со Стоулом. Джек не был с ним лично знаком, но один раз видел — через несколько дней после окончания строительства, когда большинство людей въехало в городок, Стоул был очень молод, и Джек еще удивился, откуда у такого молодого человека столько денег на это дорогое строительство.
«Хорошо, сейчас неважно, откуда у него эти деньги, подумал Джек. — Во всяком случае, он больше никогда не сможет ими воспользоваться. Уж я-то об этом позабочусь!..»
Водолазный костюм прекрасно предохранял его, и Джек был очень доволен. Он считал себя счастливым уже потому, что в голову ему пришла замечательная мысль о костюме, и вдвойне счастливым оттого, что костюм оказался на месте. С таким костюмом и с аквалангом у него был реальный шанс остаться в живых. Если он будет экономить воздух в баллонах и не испортит костюм, то все будет хорошо.
Он подошел к концу улицы и повернул вниз по холму налево, начав спускаться к озеру мимо темных и тихих домов, мимо останков людей, с которыми он еще недавно здоровался, которые еще вчера наслаждались весной. Дикое пиршество смерти захватило все вокруг — ничего подобного он во Вьетнаме не видел. Наверное, это потому, что жертвы гибли не от бомб, пуль и шрапнели, а от крошечных насекомых, не крупнее ногтя на его большом Пальце. В это трудно было поверить, а еще труднее понять. Просто ему так хотелось, чтобы Кэти и Алан были с ним в доме, когда началось нападение...
«А если бы они были в доме? — спросил он сам себя. Что бы ты для них сделал? Как бы вы все вместе выбрались отсюда? У тебя ведь только один костюм, одна маска, одни акваланг. Что бы ты делал с ними? Ждал бы, пока придет помощь? Молился бы, чтобы она пришла до рассвета, прежде чем бабочки начнут новое наступление?»
«Да, — подумал он. — Я бы ждал, и ждал с радостью. И это гораздо проще, чем пытаться выбраться отсюда самому в одиночку».
Бессознательно он посмотрел налево, проходя мимо дома знакомых, Монро. Он вспоминал, как часто они ходили друг к другу в гости, играли в карты и говорили о всяких делах в мире, смотрели телевизор и, не давая передаче закончиться, опять заводили долгий разговор. У них было двое детей Робби и Диана, двое симпатичных умных детей, которые с удовольствием играли с Аланом во время таких визитов. И тоскливое чувство пустоты и одиночества вновь заполнило его грудь, напомнив, что эти времена безвозвратно ушли. Кэти и Алан погибли, и Монро тоже. Никогда больше прежнего не вернуть.
Джек остановился, скорбно уставившись на их темный дом. В нем еще жили теплые чувства, он представлял себе, что все сейчас по-другому: Алан сидит у него на плечах, Кэти идет рядом, и они медленно бредут по улице в гости к своим друзьям.
Мертвы. Все они мертвы. Съедены, растерзаны бабочками. Его разум не мог выдержать того, что он видел, того, что, он знал, было правдой.
Едва заметное движение в верхнем окне привлекло его внимание. Он пристально пригляделся к окну. Оно выходило с правой стороны, из детской спальни, если он не забыл.
«Просто показалось, — подумал он. — У них не было ни одного шанса выжить».
Окно почти полностью было покрыто бабочками, и он засомневался, видел ли он вообще что-нибудь. Возможно, это просто переместилась группа бабочек, подыскивая себе более удобное место или что-то еще. Они ведь всегда куда-нибудь двигаются.
Но вот еще! Снова! На этот раз он видел все точно, ошибки быть не могло. Белое пятно шевельнулось там, где бабочек не было. Сомнений не оставалось. Кто-то внутри остался живой.
Все еще стоя на месте, он удивился тому, что это показалось ему странным. Почему больше никто не мог выжить? Почему все дома обязательно должны были превратиться в могилы? Может быть, некоторым удалось спастись, когда все это началось? Может быть, они сидят там внутри испуганные и ждут помощи?
Не задумываясь, он двинулся к парадной двери, решив оказать живым любую помощь. Если кто-то есть в доме, он обязательно поможет. И больше тут думать не о чем.
Джек взялся за ручку и повернул ее. Дверь была не заперта. Он открыл клапан акваланга и услышал, как в трубку начал поступать драгоценный кислород.
«Вот и мы, — подумал он. — Идем назад в пасть к зверю».
Он потянул на себя тяжелую дверь, и она потихоньку открылась. Из собственного недавнего опыта он уже научился мерам предосторожности. Сейчас все было не так, как в доме Кэрол, где он искал зажигалку и ему было наплевать, взлетят бабочки или нет. Если в доме остались живые люди, то за каждым движением надо было следить, чтобы не вызвать ненужного нападения на беззащитных.
Он вступил в фойе и осторожно закрыл за собой дверь. Здесь все было так же, как и у него. На потолке и стенах сидели бабочки, и он был доволен, что принял правильное решение о повышенной осторожности. Но была и существенная разница между этим домом, домом Кэрол и его собственным: на лестнице лицом вниз лежала распростертая женщина, Джулия Монро.
Бабочки расселись на ней, как муравьи на пикнике, они наползали одна на другую, быстро пожирая то, что осталось. Время от времени несколько бабочек улетали прочь и садились на стены, а со стены снималась точно такая же группа и присоединялась к кровавому празднику. Разорванные клочья одежды прилипали к телу Джулии, пропитываясь кровью. Но в основном человеческие очертания были уже потеряны — огромные куски кожи, мышц и органов были выедены, будто здесь кто-то поработал когтистыми лапами и разворотил все туловище.
«О боже! -подумал он. — Ведь то же самое случилось и с Кэти, и с Аланом!»
Джек стоял, и его трясло, он не мог совладать с собой. Желудок опять начал сжиматься, хотя после встречи с Кэрол он был уже совершенно пустой. Начались позывы к рвоте. Он отвернулся, и его сильно передернуло, будто его тело наполнилось быстродействующим ядом. Джек зашатался и почувствовал, что теряет сознание. Он отчаянно пытался овладеть собой, страшно боясь упасть на стену. Он плотно закрыл глаза и попытался вычеркнуть из памяти растерзанное тело, уговаривая себя оставаться спокойным и преодолеть головокружение, от которого пол начал вертеться, а в глазах потемнело.
Джек стал дышать глубже и спокойнее, да и кислородная смесь из баллонов помогла ему сдержать надвигавшийся обморок. Он стоял неподвижно, стараясь думать о чем угодно, только не о теле Джулии — о том, что все в порядке, и он просто пришел в гости. Постепенно он пришел в себя.
Его еще немного трясло и подташнивало, но он уже полностью восстановил контроль над собой, и это было главное. Головокружение прошло, и Джек открыл глаза, осматривая мебель, темные углы комнаты и светлые пятна на ковре, образованные лучами света, пробившимися сквозь насиженные бабочками участки стекла на окнах.
Ну, вот и все. Он уже готов. Он уже видел тело, видел, что с ним сделали бабочки, и теперь может действовать. Придется.
Кто-то в доме был жив и находился на верхнем этаже. А наверх был только один путь — через тело Джулии.
«А где Генри? — подумал Джек. — Может быть, он там, в спальне, живой?»
Боже! А вдруг он ЖИВ? Генри был покрупнее Джека и в гораздо лучшей форме, а это могло вызвать неприятности, к которым Джек совершенно не был готов. Что если Генри набросится на него, собьет с ног и отберет костюм и акваланг? Что тогда будет с Джеком? Удачи на этом кончатся. Он погибнет. Нет. Генри этого не сделает. Он был его другом, он знал, что Джек придет на помощь. «Он не набросится на меня», — подумал Джек.
Но время было отчаянное и действия могли быть такими же. Жена его лежит мертвая, и неизвестно еще, в каком состоянии ума находится теперь сам Генри. А под тяжестью акваланга Джек был совсем не
