и расстарался.
— Тогда уж и мне скажи, что ждет меня.
— Нельзя. Неужто не понимаешь?
— Ладно, нельзя — так нельзя. Князю, значит, можно… Ладно.
— Второй раз я вышел сейчас, чтобы вернуть тебе жизнь.
— Да, а как ты это сделал? Живая вода?
— Нет, просто старые, давно забытые заклинания. Кстати, нет худа без добра: ни один колдун тебя теперь не учует, для всех них ты отныне мертвый. Ну, а если, сочтя мертвым, подчинить своей воле тебя кто попытается, то и здесь ничего не получится, потому как на самом деле ты живой. Вот оно как бывает. Надеюсь, что больше ты не дашь себя так подло убить, потому что остался мне только последний раз.
— Добро, благодарю, Деус, или как там тебя… А остальные отростки?
— Шестой не то чтобы сильно полезный… По крайней мере, в скитаниях воинских. Все, что он делает — это исполняет заветное желание твоего друга, когда повернешь. Как работает — не знаю, честно говоря: друзей-то у меня никогда не было…
— А последний?
— А вот про последний я тебе пока ничего не скажу, сам в свое время все и узнаешь. Надеюсь, что в третий раз я выйду в мир, когда тебе нужно будет использовать седьмой рычаг… И тогда, может быть, я еще раз сумею тебе помочь.
— Слышь, Деус, а почему ты решил мне помогать?
— Ну, не то, чтобы лично тебе — вообще любому, кому достанется мой оберег… Просто я прожил долгую жизнь, занимаясь магией ради магии, ремеслом ради ремесла, а в это время много зла творилось по всей земле. Я многое умел, мог бы помочь противостоять этому злу, но я его не замечал — мне ни до чего не было тогда дела… А когда я понял, что непротивление злу — это тоже зло, и, если с ним не бороться, то мир ждут страшные времена, было уже поздно: силы покидали меня, я умирал. Полжизни я мечтал вселиться в эту деревяшку, чтобы просто наслаждаться возможностью бесконечной жизни рядом с чудесами, но в последний момент я понял, что со злом все-таки нужно бороться. Жаль, возможностей у меня не очень много. Так что, богатырь, на тебя вся надежда. Ну, как себя чувствуешь?
— Сейчас узнаю. — прокряхтел Руслан, вставая на ноги. — Ух, Кощей тя язви, ни одной целой косточки…
— Не было. — уточнил старик. — Это просто они еще помнят эту боль. На самом деле все они целехоньки. Потерпи, скоро пройдет.
— Куда денется. — процедил Руслан сквозь зубы, делая шаг. Тут же лицо его скривилось еще сильнее, он пошатнулся и упал.
— Потерпи еще немного. Силы еще не все вернулись к тебе.
— Я не могу терпеть! Мне еще Милу выручать! Ежели ее упырь не задрал…
— Не задрал, увели ее. Но все равно раньше, чем силы вернутся, ты ее не выручишь. Так что жди.
Руслан выругался сквозь зубы, но послушно сел и вставать пока больше не пытался.
— Кто хоть напал на нас, не знаешь?
— Насколько я понимаю, мы сейчас в землях вятичей, так что, скорее всего, это они и были.
Богатырь кивнул. Вятичи с князем не ладили, дань платить не желали…
— А что ж так гарью-то несет?
— Погоди, скоро узнаешь. А мне пора — на сей раз мое время в мире живых истекло. Бывай здоров, Руслан-богатырь, и старайся больше не подставляться.
— Помогай тебе боги, старый волхв…Спасибо за все.
Старик коротко кивнул и растаял в воздухе. Руслан остался сидеть посреди тракта, перегороженного двумя поваленными елями, нетерпеливо дожидаясь возвращения силы.
Глава 7
Окончательно сила вернулась лишь после наступления темноты. Руслан с удовольствием потянулся, встал, слегка размялся. Тело реагировало, как и прежде. Убрал перегородившие путь-дорогу деревья. Еще попробовать пару-тройку упражнений с мечом… Только тут витязь заметил, что остался без оружия. Даже кинжал с пояса сняли. Придется еще и оружие отбивать у вятичей… А их немало здесь притаилось: вон, следов-то сколько. Что ж, добро, по следам и пойдем…
Деревня вятичей оказалась довольно большой: дюжины четыре дворов, окруженных общим частоколом. Ворота, конечно, закрыты, но у Руслана и в мыслях не было ломиться через ворота. На одном из откосов он нашел забытую кем-то из напавших веревку, и теперь планировал вовсю ей воспользоваться. Выбрал ель покрепче да погуще, да чтоб поближе к частоколу стояла, залез, притаился в ветвях. Стал осматриваться, изо всех сил напрягая глаза. Повезло: эта часть деревни выглядела довольно пустынной. Сразу за частоколом была изба, но на эту сторону не выходило ни единого окна. Возле избы стояла полувысохшая сосна. И — хвала богам! — примерно на пять локтей выше частокола ствол некогда раздваивался, но второй — то ли молния отхватила, то ли еще что, — был обломан. Руслан прикинул на глаз расстояние, приловчился и бросил особым образом свернутую веревку, собираясь накинуть петлю на обломок. Промазал. Сердце забухало где-то между ушами: а ну, как заметят? Кажется, обошлось. Вытянул вервь назад, снова тщательно смотал, примерился, бросил. Получилось! Затянул петлю, подергал. Прочно! Закрепил второй конец веревки, полез, в душе взывая ко всем богам: только б не заметили! Когда уже до спасительной сосны осталось не больше трех саженей, снизу послышался шум. Руслан замер. Из избы вышел какой-то мужик, справил малую нужду, постоял немного в задумчивости и вернулся обратно. Наверх так и глянул ни разу. «Пронесло!» — и Руслан полез как мог быстро. Добрался до сосны, сел на развилку, сильно дернул за веревку. Хитрый узел развязался, богатырь смотал веревку, закинул моток на плечо, стал медленно спускаться, стараясь не шуметь. Последний сухой сучок подвел: сломался с громким хрустом, и Руслан обрушился на двор с высоты чуть более человечьего роста. На шум тут же прибежал давешний мужик.
— Эй, кто здесь? Чего надо?
— Да вот, дяденька, жисть не мила стала, удавиться решил! — плаксивым голоском сообщил Руслан, гадая, что будет дальше.
— Удавиться?! Сам себя жизни лишаешь?! Род свой позоришь?!! Вот я тебе сейчас покажу!! — рванулся к нему «дяденька».
— Покажешь, конечно, покажешь — приговаривал Руслан, сворачивая ему шею. Мужик бесформенным кулем осел на подтаявший снег. Витязь затащил его в сени, вошел в избу, огляделся. Судя по беспорядку и затхлости, нарвался он на бобыля. Вздохнул с облегчением: не мог представить, как душил бы руками баб да ребятишек, пусть даже и вражеских. На столе нашел заскорузлый огрызок свиной ноги, сожрал тут же: с утра не емши, а смерть и возвращение к жизни — это вам не пуд орехов! С оружием у бобыля оказалось туговато: давно не точеный меч да пара ножей. Руслан прикинул ножи на ладони: далеко до совершенства, конечно, да и поточить их тоже не мешало бы, но, ежели метнуть посильнее, то чем Ящер не шутит? Вооружившись, и не забыв свою веревку, богатырь выскользнул во двор.
Три ближайшие избы оказались пустыми, в них, конечно, кто-то жил, просто сейчас отсутствовал. Руслан подкрепился сметаной и хлебом, да поменял бобылев меч на более ладный и ухоженный. «Воинственные ребята эти вятичи, — подумал он, — эвон, мечей у них сколько! Плохо дело…». В третьей избе он разжился крепким луком и колчаном со стрелами. В двух следующих избах были только бабы с детьми, и Руслан не стал туда соваться: чего ради переполох подымать? Всему свое время, в том числе и переполоху. Далее располагался дом старосты, и пьяный гвалт, доносящийся оттуда, был слышен издалека. Руслан осторожно, стараясь держаться в тени, подошел поближе. Свесившись с крыльца, извергал содержимое своего желудка какой-то тщедушный мужичок. Один удар по голове — и он отправился если не к праотцам, то уж на длительный отдых — это точно. Второй стоял в сенях, глаза его расширились при виде Руслана, рот открылся для крика… Голова отделилась от шеи после мощного удара и влетела в светлицу.
