многие его обитатели, казалось, находятся в вечной спячке или хмельном забытьи… Народа, который он забыл, предал, и к которому лишь теперь, почти пятнадцать лет спустя, вернулся. Вот, мужичок, например, стоит, стену подпирает. Сам грязнее свиньи, одежда драная, борода всклокочена, взор отсутствующий. Это сейчас. А придет степняк под стены — и выльет этот мужичок пару ушатов ледяной воды на свою головушку, отыщет за печкой секиру, али меч, — и бегом в ополчение. И не дрогнет до последнего. А уж после победы, если, конечно, жив останется, — тут сами боги велели повеселиться! И пошло-поехало, чарка за чаркой…
Пока он обдумывал все это, улицы помаленьку сошли на нет, и Ждан с удивлением обнаружил себя на пороге новенького дома, пока что крайнего, самого дальнего на улице. А навстречу ему вышла улыбающаяся Фатима, и за подол ее застенчиво цеплялись две ладненькие девчушки, похожие друг на друга, как две капли воды. И, поняв, что это его дочери, Ждан настолько разволновался, что проснулся. И снова удивился, теперь уже наяву: солнце уже ярко светило, Руслан пытался состряпать что-нибудь на завтрак, а чуть левее с наслаждением потягивался только что проснувшийся волхв.
— Ну, кому что приснилось? — Молчан старался говорить бодро, но в голосе его почему-то ощущалось легкое смущение. Рыбий Сын, тоже слегка смущаясь от того, что хотел узреть во сне счастье для всех, а увидел лишь толику собственного, рассказал о своем сне. Оба, и волхв, и богатырь, слушали его очень внимательно.
— Слушай, а река возле города была? — Спросил Руслан.
— Была… Большая такая.
— Ага. А, когда по городу шел, большой такой терем, в несколько поверхов видал? Возле него должно быть много народу: воины, холопы…
— Видал… — совсем растерялся Рыбий Сын. — А это ты к чему?
— Тогда можешь больше не сомневаться, тебе и впрямь Киев приснился.
— Значит…
— Ничего не значит. — перебил его Руслан. — Но ты ведь и так собирался в Киев, правда?
— Правда… А что видел ты?
— А я видел такое, что… В общем, слушайте. Приснилось мне, что мы с вами втроем едем по лесной дороге. Только я во сне знаю, что происходит это не сейчас, а гораздо позже, мы старше стали, у Молчана борода отросла, не хуже, чем у Черноморда… Все, пошутил! Ну говорю ж, что пошутил! Не дуйся! Вот, и встречается нам по пути дедушка такой плюгавенький, весьма замшелый. И стоит он на полянке, аккурат на развилке трех дорог. Ну, Молчан ему и говорит: «Здрав будь, дедушка! Что ты тут делаешь, совсем один да в такой глуши?». А старик ему и отвечает: «И вы будете в добром здравии… Ежели верной дорогой поедете, хе-хе. Потому как я вам не дедушка, а камень придорожный. И сойти мне с этого места никак не можно. А вид такой дурацкий имею лишь потому, что наложил на меня три дюжины заклятий Кощей Бессмертный. Во времена молодости он был не дурак пошутить на хмельную голову… Так что, ребята, слушайте: кто налево пойдет — тот жену обретет. Кто направо пойдет — ничего не найдет. А кто прямо пойдет — неожиданной смертью помрет. Ну, так куда направите вы копыта своих коней?». Остановились мы тогда посоветоваться. «Налево мне идти совсем не хочется, да и вам не советую — Молчан говорит. — Жены у нас у всех уже есть, а кое у кого так и дети ожидаются. Как насчет пойти направо?» — «Нет, — Рыбий Сын говорит, — нет чести в том, чтобы идти в никуда». «Как это в никуда?» — «А вот так. Где еще, по-твоему, ничего не найдешь?». Тут вздыхаю я, и говорю: «Что ж, други, пойдем-ка прямо. Во-первых, хоть какая-то, но определенность. А во-вторых, — мало кто ждал свою смерть, она всегда некстати». И едем мы прямо. Долго ли, коротко ли, но несется нам навстречу огромное войско. Да не простые степняки, как у нас уже бывало, а княжья дружина. А впереди, на белом коне — сам князь… И так меня это потрясло, скажу я вам, что тут же проснулся и более уж не мог заснуть. — печально закончил Руслан.
— Какой князь-то? — с надеждой вы голосе спросил Молчан. — знакомый, аль так, не очень?
— Очень даже знакомый, — вздохнул Руслан. — Владимир его имя.
— Да… — Молчан совсем расстроился. А Рыбий Сын, напротив, был весел:
— Да ладно вам, ишь, пригорюнились… Не вещий то был сон, говорю вам! Ну, скажите, где это вы видели женатого Молчана? Он же от каждой юбки шарахается!
— А и впрямь… — расцвел Руслан, но тут Молчан снова вздохнул горестно.
— Рано радуетесь. Я еще свой сон не рассказал. Мне девка снилась.
— Врешь, небось? — не поверил Руслан.
— Ага, делать мне больше нечего… Мне взаправду приснилась девка, и какая! Явно не наша, по виду, я бы сказал, что гречанка.
— И что? — теперь в голосе богатыря слышался неприкрытый интерес.
— Что-что… — Молчан вконец смутился. — влюбился я в нее по уши…
— Во сне? — уточнил Рыбий Сын.
— А какая разница? Сон-то вещим был!
После обмена сновидениям и разговор как-то не клеился. Рыбий Сын втайне продолжил мечтания о новеньком домике в конце киевской улицы, Молчан украдкой вздыхал по заморской красавице, а Руслан никак не мог понять, почему он в грядущем должен принять неожиданную смерть от руки князя, коему служит и верой, и правдой?! Собрались, поехали дальше. Вскочив в седло, Руслан бесшабашно тряхнул головой:
— Чепуха это все! И вещие сны, и гадания, и прочие пророчества! Я и сам с усам, и судьбу свою творю я тоже сам!
Глава 39
— Еще несколько дней вы будете наслаждаться жизнью, как делаете это сейчас. — вещал Черноморд, паря под потолком. — потом я брошу вас в темницу, всех троих, и буду держать на цепи среди крыс и гадов ползучих. Давать вам будут только хлеб и воду. А знаете, что самое ужасное в моей темнице? Там светло, и кругом — зеркала: на стенах, на полу и даже на потолке. И вы будете смотреть, как день за днем увядает ваша красота, как вы превращаетесь в тощих высохших старух! И так будет до тех пор, пока вы не броситесь в мои объятия с мольбами о прощении. И тогда, может быть, я вам его дарую. И, кстати, кроме меня никто не сможет вернуть вам утраченную красу! Так что подумайте, подумайте! У вас есть еще несколько дней. А пока — наслаждайтесь! Бани и бассейны с ароматными солями, изысканнейшие яства — отъедайтесь, строптивые мои, лишний жирок вам очень скоро пригодится! Вкуснейшие из вин и райский сад — все это по-прежнему в вашем полном распоряжении! Датма, Тандза, Нарана! Ну, идите, идите ко мне, милые мои крошки! — он спустился почти до пола. — Пойдем, я расскажу и покажу вам волшебную сказку! А с этими упрямыми ослицами не водитесь, не стоят они вас! Придет время, и они вам станут пятки лизать, я обещаю! Пойдем!
Двери закрылись. Три девушки переглянулись, кивнули. Старательно изображая понурый вид, вышли в сад. Сад все так же цвел, как и вчера, и много дней назад. Чужие птицы горланили свои слащавые песни, а огромные павлины, которым петь лучше не стоит, чтобы не напугать кого ненароком, щеголяли своими роскошными хвостами. Черные и белые лебеди неторопливо плавали в небольшом пруду, и все это вместе с ажурным дворцом создавало обманчивую картину полнейшей безмятежности.
— Ну, что делать будем? — спросила Фатима. — Дожидаться, пока он нас на цепь посадит?
— Нет. — покачала головой Мила. — Мы будем пару дней старательно делать вид, что покорно ждем своей участи и торопимся получить все удовольствия, возможные здесь.
— А на самом деле? — пытливо спросила Лидия, успевшая изучить решительную и хитроумную подругу.
— А на самом деле… Мы будем усиленно готовиться. Потому что как раз на третий день мы и убежим!
— Я все же предлагаю убраться отсюда по-тихому. — упрямо тряхнула головкой Фатима. Было видно, что спор этот затянулся меж подругами не на один день.
— А я за то, чтобы уйти по-громкому! — гнула свое княжна. — Чтоб на всю оставшуюся жизнь
