составило прекрасный ансамбль: обои, шторы, покрывало на кровати, стулья с такой же обивкой, гравюры, напольная ваза. Сверкающая черная мебель выглядела богато даже в слабом свете торшера.
Ей особенно нравился уникальный предмет, называемый 'комодом для одежды' в форме театрального шатра в стиле тридцатых годов. Рядом с кроватью журнал 'Охотник' был открыт на странице, изображающей оленя.
Бесс высыпала содержимое карманов на комод - пачка счетов, монеты, чья-то визитка, шариковая ручка, но спичек не оказалось. Она была здесь бесконечное количество раз, когда комнаты декорировали, но то, что сейчас ею уже пользовались, все меняло. Такое ощущение, что она подглядывает в замочную скважину.
Она открыла встроенный шкаф, нашла в нем выключатель, зажгла свет. В шкафу стоял запах одеколона 'Бритиш Стерлинг' и собственный, Майкла, сочетание, которое вызывало в ней такую тоску, что она почувствовала, как жар бросился ей в лицо. Его рубашки висели на плечиках, джинсы на других, костюмы на третьих. На полке для обуви стояли ботинки, пара кроссовок 'Рибок', в которые были засунуты надеванные белые носки. Слева от двери висели галстуки, один соскользнул и лежал на полу. Она подняла его и повесила так, как сделала бы это жена, мысль об этом пронзила ее уже после того, как она это сделала, и она повернулась, чтобы убедиться, что он не стоит в дверях и не наблюдает за ней. Конечно, его там не было, и Бесс почувствовала себя глупо.
Обыскивать карманы было почти то же, что обыскивать его самого. В одном она нашла половинку билета, на нем было напечатано 'Хорошенькая', возможно, на популярный фильм 'Хорошенькая женщина'. В другом была использованная зубочистка, в третьем кусок рекламы о продаже земельного участка.
Бесс наконец-то нашла спички и в смущении поспешила покинуть кладовку, как будто она посмотрела порнофильм.
Когда она вернулась в столовую, бокалы были наполнены и салатница водружена на стол. Она зажгла голубые свечи, и Майкл вошел с двумя полными тарелками.
- Садись, - сказал он, делая жест рукой с тарелкой, - сюда.
Он поставил перед ней тарелку, в которой аппетитно дымилась ветчина, крошечные красные картофелинки во фритюре, спаржа в сырном соусе. Бесс молча уставилась на все это, пока он устраивался на противоположном конце стола и следил за ее реакцией.
- Святая корова, - наконец произнесла она, все еще не отрывая глаз от тарелки. - Святая старая корова.
Майкл засмеялся и сказал:
- А если поточнее?
Бесс подняла глаза - две свечи и ирисы наполовину скрывали часть его лица. Она наклонилась в сторону, чтобы видеть его лучше.
- Кто на самом деле это приготовил?
- Я знал, что ты это скажешь.
- А чего ты мог от меня ждать, Майкл? Когда я тебя знала, твое представление о приготовленном тобой обеде из трех блюд сводилось к чипсам, дигсам и коке.
Она еще раз посмотрела на свою тарелку.
- Это невероятно.
- Сначала попробуй.
Бесс развернула салфетку, которой была обернута ножка бокала, положила ее на колени и начала со спаржи. Он, держа в руках вилку и нож, забыл о них и ждал, пока она начнет есть.
Она закрыла глаза, прожевала, проглотила, облизала губы и пробормотала:
- Фантастика.
Майкл почувствовал себя шеф-поваром ресторана 'Времена года'. Он вспомнил о ноже и вилке и приступил к еде, а она заговорила:
- Что ты сделал с этой ветчиной? Это невероятно вкусно.
Он резко положил вилку и нож на тарелку.
- К черту, Бесс. Я чувствую себя так, будто нахожусь в Далласе, штат Техас. Я пересяду.
Он взял свой бокал и передвинул тарелку на ее конец стола, поставил стул под углом к ней.
- Ну вот, так-то лучше. А теперь поедим как следует.
Майкл поднял свой бокал, Бесс тоже.
- За... - Он немного подумал. - За прошлые ошибки. Пусть будут...
- За прошлые ошибки, - откликнулась она, чокаясь с ним.
Они пили мало, не отрывая глаз друг от друга. Наконец Майкл благоразумно прервал это занятие.
- Попробуй салат, - предложил он и подал пример.
Ее похвалам не было конца, как и его гордости. Они обсудили и сырный соус, и глазурь, пралине с горчицей, и достоинства вина, и фильм 'Хорошенькая женщина', который оба видели. Он рассказал ей о встрече 'Обеспокоенных граждан', его надеждах на проект на углу Виктории и Гранд. Она - об Американском обществе дизайнеров по интерьеру, где, как она надеется, будут выдавать лицензии, что оградит специалистов от конкуренции самозванцев.
Майкл сказал:
- Только послушайте! Ты обратила меня в свою веру. Я теперь уверен, что декораторы совершенно необходимы.
- Значит, ты доволен?
- Абсолютно.
- Я тоже.
Бесс предложила тост:
- За наше деловое сотрудничество, которое успешно завершилось.
- И за эту квартиру, - добавил он, обводя бокалом комнаты, - в которую сейчас приятно возвращаться.
Они допили вино. Свечи догорели. Запах ее духов, казалось, усилился во влажном вечернем воздухе. Снаружи утихали звуки игры в крикет и стал слышнее крик чаек. Бесс сбросила дод столом туфли.
- Знаешь что? - сказал он, лениво играя своим бокалом. - Все время после нашего развода я мечтал жить в нашем доме в Стилуотере, я тосковал по дому. И вот впервые это прошло. Я чувствую себя прекрасно. Меня тут все устраивает. Я вхожу в квартиру, и мне не хочется отсюда уходить.
Он выглядел таким довольным.
- И еще кое-что. Хочешь знать - что?
Она сидела, подперев кулаком подбородок.
- Хм?
- С тех пор как я купил этот дом, а ты его обставила, у меня пропало чувство, что с меня содрали кожу.
- Ты так себя чувствовал все эти годы?
- Да, в общем, до известной степени. А ты этого не чувствовала?
Она ненадолго задумалась.
- Пожалуй, да.
- С Дарлой было по-другому. Я переехал к ней, но никогда не чувствовал, что это наш с ней дом. Он был уже весь обставлен, и, когда я уезжал, там оставалось то, что ей всегда принадлежало. Не мне. Я просто... - он пожал плечами... - вышел из него и почувствовал облегчение.
- Тебе было так просто с ней расстаться?
- Абсолютно.
- И она, скажи честно, чувствовала то же самое?
- Думаю, что да.
- Хм...
Она сравнивала этот сценарий со своим разводом, полным горечи и озлобления.
- У нас-то все было не так.
Майкл уставился на свой бокал, стал передвигать его по салфетке и наконец поднял на нее глаза:
