Телегин теперь был уверен, что наконец-то эти сведения стали известными Генеральному штабу. Поэтому, выйдя на связь с маршалом Шапошниковым, не ждал трудных объяснений. Однако ошибся. Когда маршал уже в третий раз услышал сегодня вопрос: «Каково положение на Западном фронте?», он, не сдержав раздражения, строго произнес:
– Послушайте, товарищ Телегин, что значат ваши надоедливые звонки?! Чем это вызвано?
Раздражение Бориса Михайловича будто придало сил Телегину, и, не переводя дыхания, он с яростной четкостью, подчеркивая этим свою уверенность, доложил, что к Москве приближаются немецкие танки. Они – уже в двухстах километрах от столицы.
Шапошников некоторое время молчал, потом изменившимся голосом спросил:
– Вы отдаете себе отчет в том, о чем докладываете?.. Может, ваши летчики обознались? Приняли наши войска за немецкие?..
– Нет, не обознались! Дважды перепроверяли Точно – немцы!
– Это невероятно. – Шапошников, кажется, даже всхлипнул. – Почему же нам ничего не известно?.. Ведь это значит, что врагу уже удалось охватить с юга нашу вяземскую группировку!.. – И положил трубку.
Телегин замер в оцепенении, понимая, что маршал Шапошников сейчас докладывает услышанное от него, Телегина, Сталину. Даже позабыл, что рядом, за приставным столом, сидят генерал-майор Белов и полковник Сбытов. Глаза непроизвольно смотрели на телефонный аппарат кремлевской связи. И вот телефон зазвонил. Сердце у Телегина ворохнулось. Он снял трубку и услышал голос Поскребышева – помощника Верховного:
– Соединяю вас с товарищем Сталиным…
И спустя несколько секунд – глухой, с грузинским акцентом голос Сталина:
– Телегин?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Вы только что докладывали Шапошникову о прорыве немцев в Юхнов?
– Да, я, товарищ Сталин!
– Откуда у вас эти сведения и можно ли им доверять?
– Сведения доставлены лучшими боевыми летчиками, дважды перепроверены. Достоверность их несомненна.
– Вы нисколько не сомневаетесь? – В голосе Сталина сквозил ледяной тон: чувствовалось, что он не верит услышанному.
– Вначале сомневался, а после двойной перепроверки…
– Что вы предприняли? – не дослушав ответа Телегина, строго спросил Сталин.
Телегин только сейчас вспомнил, что в кабинете он находится не один. Глядя в побледневшее, напряженное лицо генерала Белова, дивизионный комиссар доложил Сталину об уже отданных им распоряжениях.
– Ну что ж, – раздумчиво сказал Сталин, – ваши решения, в общем, правильны. Но этого мало… Собирайте все силы для отпора врагу…
– Сейчас вызываю начальников управлений и отделов штаба, будем изыскивать дополнительные возможности.
– Прикажите полковнику Сбытову нанести бомбовые и штурмовые удары по немцам хотя бы четырьмя авиационными полками.
– Есть, товарищ Сталин! Полковник Сбытов рядом со мной.
– А где Артемьев?
– Артемьев в Туле, организует оборону города.
– Разыщите его, и пусть он немедленно возвращается в Москву. Действуйте решительно. Собирайте все, что есть годного для боя. На ответственность командования округа возлагаю задачу во что бы то ни стало задержать противника на пять – семь дней на рубеже Можайской линии обороны. – Сталин кашлянул и тут же продолжил: – За это время мы подведем резервы. Об обстановке своевременно докладывайте мне через Шапошникова.
– Есть, докладывать, товарищ Сталин!
Положив на аппарат телефонную трубку, Телегин расслабленно опустился в кресло, вздохнул с тем облегчением, которое будто бы снимает гору с плеч, и, обратившись к Сбытову, пересказал ему распоряжение Верховного Главнокомандующего о необходимости нанести воздушные удары по прорвавшимся немцам. Сбытов, уяснив задачу, тут же покинул кабинет. Генерал Белов тоже вышел – отдать приказ дежурному о вызове руководства штаба округа в кабинет командующего и об отправке в Тулу самолета У-2 за генерал-лейтенантом Артемьевым.
Однако тревоги дивизионного комиссара Телегина набирали новый разбег: справа от него коротким звонком вновь напомнила о себе «кремлевка». Снял трубку и услышал голос Берии, который тоже являлся членом Военного совета округа, но в штабе его пока никто ни разу не видел. Возглавляя НКВД, Берия имел обыкновение разговаривать повелительно-строго или с притворной вежливостью, которой все боялись. Именно с «вежливостью» обратился он и к Телегину:
– Откуда вы получили сведения о захвате немцами Юхнова? Кто вам их сообщил?
Почувствовав в вежливом голосе Берии угрозу, Телегин начал объяснять все подробно. Но объяснения почему-то вдруг разъярили Берию, и он, возвысив голос, резко оборвал дивизионного комиссара:
– Слушайте! Что вы воспринимаете на веру всякую чепуху?! Вы, видимо, пользуетесь информацией паникеров и провокаторов! Кто вам непосредственно докладывал эти сведения?
