– Извините, мэм. Я должен всегда быть рядом с вами.
Она закатила глаза.
– Как вам угодно. Только не называйте меня «мэм».
В сопровождении Линдстром Дэн зашел в магазин и направился к отделу, где продавали консервы. Затем сгреб с полки четыре банки тунца.
– Только не говорите мне, что это наш обед, – пробормотала Линдстром.
– Нет. Всего лишь выполняю обещание. – Он обвел рукой окружавшие их полки, заполненные бакалейными товарами. – Что-нибудь нужно?
– Новую личность. – Она устало побрела к кассе у первого прилавка.
Полиэтиленовый пакет с консервированным тунцом лежал на сиденье между ними; они ехали по району. Дэн притормаживал у каждого перекрестка и изучал указатели.
– Я забыл. Нам направо или налево на Кресчент?
– В двухсотом квартале? Направо. – Линдстром повернула путеводитель на 180 градусов и посмотрела более внимательно. – Нет, налево.
Дэн свернул на тихую улицу, вдоль которой стояли ярко выкрашенные бунгало. Проволочные заборы окружали жаждущие дождя лужайки, сварные решетки закрывали большинство окон. На западе низко висело огромное солнце, окрашивая все в оранжевые оттенки и бросая черные как сажа тени, что придавало окружающей местности такой вид, словно она была выжжена огнем.
Изучая номера улиц, Дэн припарковался напротив блеклого дома, розовая штукатурка которого напоминала гусиную кожу.
– 247. Это здесь.
Линдстром, не отстегивая ремня, подалась вперед, чтобы взглянуть на дом сквозь боковое стекло.
– В любом случае, что вы ожидаете от меня в этом месте?
– Не знаю. Выясним это, когда вы сделаете то, что понадобится.
Он взял пакет с тунцом и вылез из машины. Нахмурившись, она нажала на кнопку ремня безопасности.
Заусеницы отлупившейся краски торчали у краев входной двери под номером 247. Когда они достигли первой ступени, Дэн откопал удостоверение Бюро и нажал на звонок, ожидая момента, когда обитательница дома заслонит собой лучик света, пробивающийся сквозь дверной глазок.
– Мисс Гэннон? Специальный агент Этуотер из ФБР. – Он открыл удостоверение и показал его в глазок. – Можем мы минуту поговорить с вами?
Загремела дверная цепочка, и дверь приоткрылась примерно на два дюйма. Исхудалая женщина с длинными черными волосами смотрела на них поверх дверной задвижки.
– Лори с вами?
– Нет, мэм. Но мы с моей коллегой Линдстром разговаривали с ней. Можно нам войти?
– Значит, так. Возвращайтесь, когда она будет с вами.
Она собралась захлопнуть дверь, но ее остановил голос Дэна.
– Лори мертва, мисс Гэннон. Сожалею.
Женщина снова подалась вперед.
– Почему я должна верить вам? Все, что я знаю, – вы ублюдки, которые забрали ее.
Дэн отступил в сторону.
– Мисс Линдстром, предъявите ей свое удостоверение.
Натали изучила выражение их лиц и склонила голову. Она вынула линзу из правого глаза и, держа ее на кончике указательного пальца, посмотрела на Гэннон свободным зрачком.
– Это правда.
Мать Лори уставилась на немигающий фиолетовый глаз Линдстром и задрожала.
– Нет... нет, вы лжете. Вы лжете! ВЫ ЛЖЕТЕ! – Она стукнулась о дверной косяк и, крича, осела на пол.
Не зная, что делать, Дэн беспомощно стоял на пороге, в то время как Амелия Гэннон плакала. Ситуация заставляла его чувствовать себя оруженосцем, отвлекающим внимание от трагического героя, и он не знал, что было большим грехом – смотреть на ее горе или отвести взгляд.
Линдстром, очевидно, чувствовала то же самое, потому что стеснялась вставить на место линзу, лежащую у нее на пальце.
– Простите. Я думал, вы должны об этом знать. – Дэн даже не был уверен, слышала ли его убитая горем мать. – Мы можем прийти в другой раз...
– Нет! Постойте. – Все еще стоя на коленях, она насухо вытерла глаза и закрыла дверь. Металл проскрежетал о металл, когда она задвинула засов.
Когда дверь открылась снова, Гэннон ушла. Дэн зашел в дом как раз вовремя, чтобы увидеть, как она торопливо идет по коридору.
– Подождите минуту, – крикнула хозяйка.
