Один из бронированных воинов повалил его на землю, оглушил дубиной и взял в плен, пока тот был без сознания.
Когда Чарльз Антонеску и Сандра Барклай уверились, что полковник Амис действительно жив, они тут же запрыгнули в командный джип и помчались в больницу, где, по их сведениям, и находился полковник. Когда Антонеску и все еще страдающая от болей в разбитой спине Барклай ворвались в палату, они обнаружили своего товарища сидящим на больничной кровати. Толстый слой бинтов укутывал голову Амиса, и, вопреки всем больничным запретам, из его рта торчала маленькая изящная сигара.
Несколько минут офицеры Легкой Кавалерии недоверчиво смотрели на Амиса. Первой пришла в себя Сандра.
— Будь ты проклят, Эд, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Мы же решили, что ты погиб. Значит, мы сражались по горло в крови, а где в это время был ты? Заседал в чистенькой славной больничке, попыхивая сигарой?! Да тебя застрелить мало!
— Ну-ну, Сэнди, — улыбаясь, парировал Амис. — Кто смог бы меня заменить, если бы ты так поступила? Где вы найдете другого такого Чарльза? Да ладно, ты только подумай, какая унылая жизнь настала бы, не будь в ней меня!
— Ба, — фыркнула Барклай и отвернулась, давая Антонеску возможность высказаться.
После страшной дуэли с «Медузой» в поведении Сандры Барклай кое-что изменилось. Исчезли взгляды исподлобья, белеющие суставы пальцев, тревожность — все это ушло без следа. Теперь их сменила участливая теплота и дружелюбие. Она понимала, что уже не была таким не знающим страха и упрека офицером, каким считала себя до битвы при Ковентри, но уже была на пути к тому, чтобы снова стать прежней.
Барклай вздрогнула, ощутив бесконечную пустоту при мысли о том, что генерала Уинстон уже нет с ними. Она подняла глаза к больничному потолку и спокойно произнесла:
— Не беспокойтесь обо мне, генерал. Теперь я в полном порядке.
И краешком сознания она словно услышала ответ Уинстон:
— Да, полковник, я знаю.
Пристально оглядывая руины разрушенного города, Эндрю Редберн неожиданно почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Он стремительно обернулся и с изумлением воззрился на троих мужчин, стоящих, на почтительном расстоянии.
— Извините, Эндрю, нам не хотелось вас беспокоить, — проговорил принц Виктор Штайнер- Дэвион.
Редберн расправил плечи и отдал честь:
— Нет, ваше высочество, все в порядке. Я просто немного задумался.
— Вы думали сейчас о тех, кто не может разделить с вами эту победу? — тихо произнес Анастасиус Фохт. — И вспоминаете всех, кого вы потеряли…
— Да, Военный Регент, столько людей сложили головы на этой земле… Боролись, голодали, истекали кровью — все они как могли приближали великий день победы. Некоторые из моих товарищей похоронены вон там. — Редберн указал на длинные ровные ряды белых стальных столбов; на привинченных к торцу памятников табличках значились имена и фамилии погибших воинов Клана Дымчатого Ягуара и Особого Отряда Змеи. — Непримиримые враги лежат в одной земле… А сколько доблестных воинов погибло в сражениях за бесчисленные миры в течение почти трехсот лет! Теперь же все эти славные воины, мужчины и женщины, повторили тот же самый путь…
— Да, Редберн-сан, — произнес третий из стоявших перед ним мужчин, Хохиро Курита. — Они действительно похоронены здесь, в земле Охотницы, но на самом деле они не умерли. Они будут живы до тех пор, пока живет дело, за которое они сражались и умирали. До тех пор, пока люди будут бороться за свободу и мирную жизнь, память о погибших пребудет в наших сердцах. Мы будем помнить о них — мучениках, патриотах, бесстрашных воинах…
Острая печаль и горечь утраты с новой силой навалилась на Редберна.
— Ваше высочество, извините мои настроения. Я должен как можно скорее сообщить, что Морган…
— Морган мертв, — закончил за Редберна фразу принц Виктор. — Я представлял что-то подобное, когда мы с вами разговаривали перед отправкой Особого Отряда на Охотницу. Он был рисковым воякой. Жаль, что мы не прибыли немного раньше…
Редберн с удивлением посмотрел на принца:
— Я не знал, прилетите ли вы вообще.
— Клянусь Богом, — воскликнул Виктор, — возможно, если бы немного поторопились, наш славный Морган был бы жив…
— Разве вам никто не сказал о… — запнулся Редберн.
— Не сказал о чем? — Виктор, очевидно, ничего не знал о случившемся.
— Ваше высочество, вы не знаете, что Морган… — голос Редберна прерывался от волнения, — Морган не был убит в сражении. Он был убит в своей постели, на борту корабля «Невидимая Правда», когда мы еще только подлетали к Охотнице.
Когда Редберн рассказал в деталях о смерти Моргана и последовавших за этим событиях, лицо принца Виктора сначала побледнело, а затем пошло красными пятнами. Глаза засветились гневом и печалью. В какой-то момент Редберн даже испугался, не сказал ли он лишнего. Но принц Федеративного Содружества быстро пришел в себя, на лице появилась обычная доброжелательная улыбка. И только ясные синие глаза выдавали бушевавшие в его груди чувства. Да, судьба послала ему новые испытания…
— С местью мы подождем, — произнес Виктор. — Значит, мы еще не покончили со всеми делами. Линкольн Озис сбежал, а с ним — отряд воинов. Наша задача — выследить их и уничтожить.
После слов принца воцарилось молчание. Четверо мужчин безмолвно, думая о чем-то своем, смотрели на разрушенные статуи, на тела, подготовленные к погребению, на могильщиков, роющих новые ямы… Над Лутерой висел едкий, тяжелый дым.
— Вот он, подлинный ужас войны, — сказал себе Редберн. — Цена человеческой жизни.
Гудок клаксонов двух автомобилей на воздушной подушке, почти неслышно прошуршавших мимо погруженных в раздумья мужчин, разрушил затянувшееся молчание. Машины притормозили, и Редберн с радостным изумлением узнал пассажиров: Чарльз Антонеску, Сандра Барклай, Пол Мастерс, еще несколько командиров, участвовавших в военной кампании на Охотнице. Для каждого из них у Виктора Дэвиона, Охиры Куриты и Военного Регента нашлось несколько теплых слов поздравления, утешения и благодарности.
— Знаете, я собирался провести встречу всех полевых командиров с тем, чтобы получить полный отчет, но… — Виктор обвел пристальным взглядом всех офицеров Особого Отряда Змеи. — Но я думаю, что с этим вполне можно подождать до завтра, а может, и до послезавтра…
Дэвион с горькой улыбкой повернулся к Чарльзу Антонеску:
— Полковник, мне действительно очень жаль. Если бы мы только прилетели на несколько часов раньше… — Он замолчал, прекрасно понимая, что слова бессмысленны. — Но вы должны знать, что я хочу забрать тело генерала Уинстон назад, во Внутреннюю Сферу. Она полетит с нами на родину. Мы организуем похороны государственного масштаба со всеми военными почестями. Ей и Моргану.
— Нет, ваше высочество. — Антонеску отрицательно покачал головой. — Большое спасибо за заботу, но не делайте этого. У Легкой Кавалерии Эридани есть древняя традиция хоронить своих воинов в той земле, за которую они сражались и на которой погибли. Мы похороним генерала Уинстон рядом с ее бойцами в земле Охотницы. Я думаю, что лучшего приюта, нежели земля, освященная нашей кровью, невозможно найти.
Виктор утвердительно кивнул. Традиции Легкой Кавалерии Эридани брали свое начало со времен Звездной Лиги. Антонеску был прав — незачем их нарушать.
— Да, ваше высочество. — Полковник Маклеод, пряча улыбку, обратился к принцу. — Я уверен, вы знаете, что когда-то Легкая Кавалерия Эридани была боевой единицей Звездной Лиги. И Горцы Нортвинда также были прочно связаны с этим Звездным Союзом и его министерством финансов, ведь так?
— Конечно, я знаю, полковник, — осторожно ответил Виктор. — Именно поэтому они вошли в состав Особого Отряда. А к чему вы клоните?
