помогал ей много раз прежде.
Лилит сказала, что ей ничего не остается больше делать, как только выйти замуж за Лея, и Лилит права. Она закрыла лицо руками и не решалась их убрать из страха, что снова могла бы увидеть фигуру Лилит, стоящей в ногах ее кровати... Лилит, символ всякого зла.
В доме шли большие приготовления.
– Она, конечно, очень молода, – сказала Аманда Хескету, но чувствовалось, что она счастлива. Она желала этого брака. – Но ведь это знакомый нам человек, а если Керенса что-то решила, то ее ничто не остановит.
– Керенса выглядит не по годам взрослой, – сказал Хескет. – В конце концов, через несколько недель ей исполнится шестнадцать лет. Я одобряю такие молодые браки, когда вступающие в них люди уверены друг в друге. Они знают друг друга всю свою жизнь, и никого другого, кроме Лея, я бы не пожелал ей в мужья.
– Как она притихла! Держится почти торжественно.
– Брак – серьезное дело, любимая.
– Но кто бы мог ожидать от Керенсы такого отношения. Она так изменилась... так ушла в себя.
Лей и Керенса все дни проводили вместе. Они гуляли в парке и обсуждали будущее. Сперва они будут продолжать жить дома, как будто и не женились. Когда Лей закончит образование, отец Керенсы сделает его своим компаньоном.
– Папа так доволен, что я собираюсь выйти за тебя замуж. Кто-нибудь мог бы подумать, что это будет его венчание.
Лей рассмеялся. Он радовался всему, что она говорила. Он был просто милашка, она всегда очень его любила; теперь Керенса любила еще больше, потому что он являлся своеобразным олицетворением безопасности.
– Лей, я, может быть, буду просто бояться... вначале... всего.
– Не волнуйся. Я, может быть, тоже буду бояться.
«Мы молоды, – думала она. – Мы не взрослые по-настоящему. Мы не порочны. Мы просто Керенса и Лей... два человека, которые вместе, бывало, играли в детской комнате».
– Ты иногда говорила, что был кто-то другой, – сказал он. – Ты просто дразнила меня?
– Думаю, я просто была глупа. Ты знаешь, кто это был.
– Ну... Фрит, конечно.
Она кивнула, а он от всего сердца рассмеялся, как будто это была шутка. Это было шуткой для всех, кроме нее.
– Конечно, он настоящий Дон Жуан.
Она попыталась засмеяться. Они все знали, что представлял собой Фрит, одна она не знала. Она была просто дурочка.
– Жаль, что его здесь не будет, – сказал Лей. – Я имею в виду венчание. Я уверен, что ему бы хотелось здесь быть.
На берегу Серпентина она остановилась и принялась пристально смотреть на воду. Жаль? Если бы он был здесь, она бы никогда не смогла выйти замуж за Лея, потому что, каким бы ни был Фрит и как бы он над ней ни смеялся, она всегда будет его любить. Временами ей казалось, что она согласилась бы на все... самое ужасное... если бы только могла быть с Фритом.
– Ты помнишь, как мы, бывало, мочили здесь ноги? – спросила она.
Лей рассмеялся. Он был таким счастливым. А она притворилась, что смеется от души, чтобы не объяснять, откуда у нее в глазах появились слезы.
– Вот еще одно письмо для Керенсы, – сказала Аманда. – Похоже на почерк Фрита.
Лилит протянула руку.
– Это для Керенсы, – сказала Аманда.
У Лилит закружилась голова. Нельзя допустить никаких неожиданностей – через три дня должно состояться венчание. Всего три дня, и Лей станет законным членом этой семьи.
Что там в письме? Лилит проклинала себя за то, что не выучилась читать. Она могла бы с помощью пара открыть конверт, да что толку, если она все равно не смогла бы узнать содержание письма?
Она должна быстро завладеть этим письмом.
– Давай его мне. Я отнесу ей.
Аманда смиренно вручила ей письмо. Глупышка Аманда, которую и годы не изменили. Она все еще не понимала, что Лилит должна прийти в бешенство при виде письма своего любовника другой женщине. Она была слепой... слепой... более слепой, чем Доминик. Лилит сунула письмо в карман платья. Ей нужно сделать так, чтобы Аманда не сообщила Керенсе об этом письме.
– Уж и не знаю, что она скажет об этом письме. Ты обратила внимание, что она не любит говорить о Фрите?
– Да, – сказала Аманда. – Она никогда о нем не вспоминает. И отец и я обратили на это внимание. Еще совсем недавно она через каждое слово упоминала его имя.
– Можно догадываться, что она чувствует. В этом возрасте они так чувствительны. Я считаю, что теперь ей кажется, что она делала глупости из-за него. О, для нас это шуточки... но когда тебе столько лет, сколько Керенсе, ты относишься к себе серьезно. Фрит – это больная тема для нашей юной невесты. Пожалуй, я положу это письмо у нее в комнате и ничего не скажу ей о Фрите.
