станут следить критическим взглядом за каждым их движением, – обратилась к брату Джори.
Линкс посмотрел на сестру с благодарностью и облегчением. Он галантно поклонился жене и направился к мужчинам.
В течение часа Джори охотилась вместе с дамами, потом решила сбежать. Сделать это оказалось несложно. Девушка направила своего кречета в сторону леса, а потом двинулась за ним в чащу.
– Боже мой! Как ты меня нашел? – Джори была совсем не уверена, что Уорик появится в избранном ею месте.
– Я шел на запах фрезии. – Он соскочил с лошади, посадил сапсана на ветку дуба и шагнул к девушке. – Но я, конечно, шучу. На самом деле меня вел разум моего жеребца. Твоя маленькая кобыла инстинктивно выбрала просвет среди деревьев, где рядом протекает ручей. Цезарь безошибочно нашел и ее и тебя.
– Цезарь и Брут… У тебя страсть к римской истории.
Гай забрал у нее кречета, на которого Джори уже надела кожаный колпачок, посадил его на ветку и поднял руки, чтобы снять девушку с лошади.
– У меня страсть ко многому. Особенно к зеленоглазым дриадам.
Джори слетела вниз в облаке трепещущих нижних юбок и белого нижнего платья.
– Будь осторожен, французский рыцарь. Может быть, я заманила тебя в эту колдовскую чащу, чтобы навести на тебя чары.
– Слишком поздно, моя красавица. Ты это уже сделала. – Он поставил девушку на землю и наклонился, чтобы сорвать торопливый поцелуй. Она подняла губы ему навстречу, и один поцелуй превратился в два, три, дюжину… – Джори, я никогда не сумею тобой насытиться!
Он отпустил ее и отошел на несколько шагов в надежде справиться с охватившим его желанием. Вытащив из седельной сумки плащ, Гай разостлал его на земле.
– Если моя прекрасная дама соизволит присесть, я накормлю ее амброзией и попробую соблазнить капелькой жидкости из этой бутыли. – Он развернул льняную салфетку, в которой оказались хрустящий хлеб и круги сыра, и положил все это рядом с кожаным бурдюком. – Я никогда раньше ни за кем не ухаживал. Так что в этом деле я новичок.
Это было странное заявление для дважды женатого тридцатичетырехлетнего мужчины, но Джори ему поверила. Она похлопала ладошкой рядом с собой:
– Думаю, мы должны изучать эту науку вдвоем. «Гай, мне нужно больше, чем простые ухаживания, – подумала она. – Я хочу, чтобы ты оценил меня. Наверное, я влюбилась… Хочу, чтобы ты попросил меня стать твоей женой».
Уорик растянулся в траве и поднял бурдюк.
– Умеешь с ним обращаться?
– Понятия не имею. Научишь меня?
– Я с бесконечным удовольствием буду учить тебя чему угодно, всему, чему ты пожелаешь научиться, моя красавица.
Джори облизала губы.
– Я жажду знаний.
«Я жажду тебя, Гай де Бошан», – подумала она про себя.
– Лучше сними верхнее платье. Винные пятна трудно отстирывать.
– Коварный способ раздеть меня. Если я сниму с себя хоть одну вещь, будет только справедливо, если ты сделаешь то же самое. – Джори сняла свое расшитое верхнее платье, аккуратно его свернула, отложила в сторону и стала наблюдать, как Уорик стряхивает с плеч камзол, из-под которого показалась батистовая рубашка. Сквозь тонкую материю просвечивали темные кудри на его груди.
Гай поднял бурдюк.
– Иди ко мне.
Джори без колебаний приняла соблазнительное предложение.
Гай взял ее за руку и притянул к себе. Она уселась между его раздвинутых ног. Он обхватил Джори руками и поднял бурдюк на уровень ее губ.
– Когда я надавлю, вино фонтаном ударит вверх. Открой рот и поймай струю. Готова?
Джори кивнула, открыла рот, словно голодный птенец, и чудесным образом умудрилась поймать темно-красную дугу выплеснувшегося вина. Быстро сглотнув, она снова приоткрыла губы. После третьего глотка она стала хохотать над этой глупой игрой.
Уорик тоже сделал мощный глоток ароматной жидкости и успел проглотить ее до того, как расхохотался вслед за девушкой. Он откинулся на спину и потянул за собой Джори. Они катались по траве, смеялись, обменивались пропитанными вином поцелуями, которые воспламенили в обоих нестерпимую жажду.
Сквозь тонкое полотно белого платья она ощущала жар его тела. Заглянув в темные глаза Гая, Джори увидела горящую в них страсть и поняла, что влюблена в него до сумасшествия.
Уорик первым осознал, что они играют в весьма опасную игру. Он хотел ее каждой клеточкой своего существа, но не забывал, что за это придется заплатить высокую и безвозвратную цену. Тем не менее ее плата может оказаться неизмеримо выше. Эта мысль отрезвила графа.
– Полагаю, леди Марджори, нам следует соблюдать хоть какие-то приличия. Если кто-нибудь увидит нас, вы будете безнадежно скомпрометированы.
– Моя репутация погибнет навеки! – Она села, но в глазах ее играло веселье. – Участь худшая, чем смерть. – Она взяла кусочек сыра, жадно откусила и поднесла остаток к его губам. – Уорик проглотит
