девушка – почти ребенок, да еще к тому же дрожащий от страха. Он ожидал увидеть вызывающее личико кокетки, а перед ним был ангел. Гнев мгновенно испарился; Фолкону почему-то стало весело. Она явно впервые осмелилась прийти сюда и, встретив его, приняла за дьявола. Немудрено, что девочка так испугалась! Ну что ж, он постарается преподать ей такой урок, чтобы она никогда больше не посмела явиться в подобное место, как бы сильно ни было искушение!
Он так крепко держал Джезмин за руки, что у той не осталось никакой надежды сбежать.
– Зачем ты пришла сюда?
Девушка судорожно сглотнула, сердце бешено билось, в глотке стоял твердый ком, мешая говорить.
– М-мне было л-любопытно... – с трудом выдохнула она.
Глаза Фолкона весело блеснули.
– Хотела танцевать голой? – ехидно осведомился он.
– Нет, нет, – пролепетала потрясенная девушка. Наслаждаясь смущением Джезмин, Фолкон продолжал подтрунивать над ней:
– Собиралась найти мужчину, любовника? – безмолвно испуганно затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова.– Ну считай, ты нашла то, что искала... нашла меня.
На ум мгновенно пришли обрывки запретных гнусных сказаний о том, как Сатана мог сделать со смертными женщинами все, что пожелает.
– Молю, господин, не отнимайте мою девственность, – всхлипнула она.
Его губы странно дернулись.
– Но ведь именно этого ты хотела, когда прибежала сюда? Подумай, какая жалость: побывать в Стоунхендже и не изведать всех наслаждений!
– Наслаждений? – ужаснувшись, зачарованно повторила она.
– Признай правду и посрами дьявола, – смеясь посоветовал он.– Не поймай я тебя, наверняка бы сбросила одежду и голая танцевала вокруг костра.– Сильные пальцы ловко расстегнули пуговицы на лифе.– Потанцуй для меня, – велел он, стягивая платье с девушки и обнажив ее плечи.
О, почему именно ей пришлось испытать на себе силу, которую имел нечистый над женщинами? Какие сильные руки! Им невозможно сопротивляться!
– Изыди от меня, сатана! – вскрикнула она. Голова сильно кружилась, но девушка знала: стоит потерять сознание – и она пропала: дьявол украдет ее девственность. Быть изнасилованной Сатаной! Уж иучше смерть! – Насилие! – хрипло выкрикнула она.
Он снова рассмеялся.
– Насилие? А ты знаешь старинное значение этого слова? «Отдаваться самозабвенно».
Джезмин мучительно поморщилась, и Фолкону почему-то стало жаль девочку.
– Ну что ж, красивые девушки, пойманные дьяволом, должны обязательно платить какой-нибудь выкуп за свое освобождение. Ты отказываешься отдать мне жизнь и девственность, чем же заплатишь? – задумчиво спросил он.
У Джезмин не было при себе ни денег, ни драгоценностей. Она не знала, что предложить.
– Давай посмотрим... ты могла бы станцевать для меня... без одежды.
Фолкон скрыл улыбку, заметив на ее лице гримаску оскорбленной невинности.
– Или подарить поцелуй. Выбирай.
– П-поцелуй, – поспешно сказала она, готовая заплатить такую цену, лишь бы избавиться от него.
Фолкон медленно улыбнулся, и сердце девушки перевернулбсь в груди. – Он потянулся к ней, и Джезмин поняла: с этой минуты она уже никогда не будет прежней. Ее еще не целовал ни один мужчина. Губы незнакомца, теплые и нежные, казалось, соблазняли ее, маня забыть обо всем, отдаться поцелую, лишившему способности дышать, думать, отнявшему волю. Но оказалось, что и Фолкон был потрясен не меньше. Он сразу понял, что никто до него не целовал эту девочку – ее рот был слаще дикого меда. Аромат бархатистой кожи ударил в ноздри, вкус и запах губ кружили голову. Только сейчас Фолкон понял, какое это сокровище – поцелуй девственницы.
Голосом хриплым от внезапного желания защитить девушку, не дать никому коснуться ее, он пробормотал, опустив руки:
– Убирайся подальше от этого места и постарайся больше не грешить.
Джезмин, перекрестившись, отскочила, растаяв в тени огромного валуна, и метнулась в темноту, к тому месту, где был привязан ее пони. В этот момент послышалось громкое ржанье Лайтнинга, и де Берг, вне себя от раздражения, грязно выругался и неохотно пошел к испуганному коню.
Эстелла хлопотала в кладовой, время от времени поглядывая на Джезмин. Внучка с самого утра была необычно тихой и чем-то подавленной, и бабка решила не давать ей больше сонного зелья из мака. Сегодня Эстелла красила ткани в оранжевом отваре бархатцев, фиолетовом – крокуса и коричневом – из грецких орехов. Джезмин молча помогала смешивать красители, пока Эстелла окунала мотки пряжи и куски материи в большую чашу. В воздухе были разлиты запахи пчелиного воска и ягод восковницы: Мег отливала свечи.
Из замка Сейлсбери прибыл управляющий с повозкой, груженной припасами для поместья и только что настриженной шерстью: никто лучше госпожи Эстеллы не был сведущ в искусстве крашения. Управляющий еще с порога выпалил ошеломляющее известие, что граф вернулся из Уэльса, потому что короля Ричарда ранили в Нормандии. Эстелла понимающе кивнула.
– Значит, – зловеще кивнула она, – началось.
