Наконец Сейлсбери облек свои мысли в слова:
– Кто-нибудь из де Бергов является вашим сюзереном?
Фолкон покачал головой.
– Нет, милорд. У меня всего один замок, но права мои на владения безраздельны и неоспоримы. Я связан присягой верности только с королем.
– Тогда вы окажете мне большую честь, если будете сражаться бок о бок со мной, под моими знаменами.
– Я крайне польщен вашим предложением, милорд, – не колеблясь ответил де Берг.– Я буду биться рядом с вами, но под собственным знаменем.
Граф Сейлсбери и не подумал оскорбиться. Молодой де Берг не желал ни от кого зависеть и без церемоний давал это понять!
Следующие двое суток Сейлсбери смог поближе познакомиться с рыцарем. Тот всегда носил полное боевое вооружение; со стороны было тяжело смотреть, как он выдерживает такой вес. Сейлсбери никогда не видел его спящим. Де Берг знал имена всех своих людей, не только рыцарей, но и вассалов и кастелянов тоже. Когда они разбивали лагерь, Фолкон обходил костры, останавливаясь, чтобы поговорить с людьми, ответить на вопросы, взглянуть на лошадей. Он даже не гнушался тратить время на беседы с простыми солдатами и поэтому точно знал, чего можно ожидать в бою от каждого. Де Берг обладал безоговорочной властью над своими людьми и добивался этого с такой видимой легкостью, что потряс даже много повидавшего в жизни Сейлсбери. Этой ночью, когда остальные вожди пили, играли в карты и забавлялись со шлюхами, Сейлсбери подошел к костру де Берга.
– По-моему, вы выполняете обязанности лучше любого капитана. Если я дам вам пятьдесят рыцарей и сотню тяжеловооруженных всадников, сумеете командовать ими так же хорошо, как и своими?
– Сами знаете, что смогу, милорд, иначе не предложили бы, – весело сверкнув темными глазами, ответил де Берг.
– Завтра доберемся до Бридженда. Они в вашем распоряжении для этой первой схватки.
– Придется встретиться с ними сегодня, чтобы получше познакомиться, да и им нужно знать, чего ожидать от меня.
– Тело Христово, – простонал Уильям, – неужели ты никогда не спишь, парень?
Снова блеснула волчья улыбка.
– Успею выспаться в могиле! Англо-нормандская армия медленно продвигалась вперед сквозь непрестанные апрельские ливни, не щадившие ни людей, ни животных, так что на солдатах гнила одежда и ржавели кольчуги. Обозные телеги и осадные машины, баллисты, предназначенные для того, чтобы обстреливать стены камнями, увязали и тонули в грязи в самые неподходящие моменты, доводя людей до отчаяния и изнеможения. Но Фолкон де Берг постоянно ухитрялся находить занятия для своих солдат так, что у них не было времени ныть и жаловаться. Он воспользовался всеми преимуществами медленного марша, поняв, что может отвести своих людей дня на два и позже успеть присоединиться к основным силам. Было раннее утро; туман еще не рассеялся, когда Фолкон де Берг, твердо вознамерившись взять замок до восхода солнца, попал в засаду. Шайка валлийцев, спрятанная в рощице, осыпала врагов стрелами. Но отступать и скрываться было не в характере де Берга. Его людям было приказано ни днем, ни ночью не снимать лат и кольчуг, поэтому те, кто ослушались и имели глупость пасть жертвой меткости валлийских лучников, не услышали слов утешения и сочувствия от товарищей.
Де Берг пустил коня в галоп и помчался во главе своего отряда, намереваясь обратить в бегство и растоптать врага. Звуки и запахи битвы опьянили его: свист стрел, впивающихся в мягкую плоть или со звоном ударяющихся о металлические щиты; вонь пота, крови, рвоты... страха. Стоны, вопли и всхлипывания постепенно замирали, вытесняемые гулким стуком сердца, отдававшимся в ушах Фолкона. В этот ранний час он действовал мечом без малейшего усилия, потому что с самой юности был приучен сражаться с рассвета до заката и еще долго после того, как немела правая рука.
Он прикончил с дюжину валлийцев, некоторые попали под копыта боевого коня, так что земля стала скользкой от крови и размазанных внутренностей. Фолкон сам воспитал Лайтнинга, и конь в бою был свиреп и яростен и нападал на врагов.
В этот момент де Берг заметил юношу в кожаной тунике, в ужасе отпрянувшего от оскаленных зубов и тяжелых копыт жеребца. Валлиец, не удержавшись на ногах, упал; шлем свалился на землю – – длинные черные шелковистые пряди рассыпались по плечам. Ошеломленный Фолкон сообразил, что перед ним женщина, которую едва не раздавил Лайтвинг, и, молниеносно спрыгнув, наклонился над девушкой. Стянув тяжелую латную перчатку, он провел загрубевшей рукой по упругим ногам девушки. Та плюнула ему в лицо. Фолкон, не задумываясь, сжал пальцы в кулак с силой ударил валлийку так, что она потеряла сознание, и, перекинув через седло бесчувственное тело, вновь ринулся в битву.
Когда схватка была окончена, оставшихся в живых человек двенадцать валлийцев взяли в плен. Среди них была и женщина. Остальные были ранены или корчились в смертных муках. Кроме того, англичане захватили около тридцати голов скота, спрятанного в лесу.
К концу первой недели Фолкон взял два замка, Скенфрит и Ллантилио, и намеревался просить короля пожаловать ему захваченные владения.
Войска Уильяма Маршалла ждали только отставших обозов, чтобы двинуться на Пемброк, оставив Сейлсбери и Хьюберта де Берга отвоевывать оставшиеся земли и замки.
Наконец прибыли обозы с провизией и фуражом, доставленными из имений маршала в Страйгуиле, Уэстоне и Бэгуорте. Получение припасов для армии, находящейся на марше, всегда было делом нелегким, так что в этот вечер в лагере царило почти праздничное настроение. Вожди отдыхали у горящей жаровни в палатке маршала, наслаждаясь свежим элем и большой головкой сыра, присланной его предусмотрительной супругой.
– Ты счастливец, Уильям, – заметил Сейлсбери, с довольным видом вытирая рот рукой.– Хорошая жена, опора мужу, – дороже золота.
Хьюберт де Берг добродушно хлопнул племянника по плечу.
– Именно это я и говорил пареньку, да не один раз, а уж теперь, когда у него три собственных замка, трудненько будет управляться в одиночку.
