Дверь в кабинет открылась, кто-то вошел, но я принципиально не стал оборачиваться.
Иванов отодвинул в сторону клавиатуру и посмотрел мне в глаза. Серьезным, немигающим взглядом.
— Сверхсекретная, — сказал он. — Именно о ее целях и задачах мы с вами сейчас будем говорить.
Снова мороз пробежал по телу, и я повел головой, будто на шею набросили удавку.
— Теперь понятно...
— Что вам понятно?
— Либо я стану вашим агентом, либо...
— Верно мыслите, — кивнул Иванов и неожиданно спросил: — Если не ошибаюсь, вы сегодня не завтракали?
— Сегодня, это когда? — в свою очередь, поинтересовался я. Сколько же я суток «спал», если он так уверенно спрашивает?
— Сегодня это сегодня, — уточнил Иванов. — Вас усыпили всего на полтора часа.
Из его слов получалось, что за мной и дома следили, иначе откуда ему знать, что я не завтракал? В окна наблюдали, что ли? А чему, собственно, удивляться, если организация сверхсекретная? Мало мне стеклянных глаз, наблюдавших за мной из спичечного коробка.
— Все-то вы обо мне знаете... — обреченно вздохнул я. Заныло под ложечкой. Попадать в зависимость от серьезной государственной структуры очень не хотелось, но ситуация была безысходной.
— Тогда прошу, — радушно указал он в угол кабинета за моей спиной.
Я оглянулся и увидел, как давешний «санитар» выкатывает из кабинета пустую ресторанную тележку, оставив после себя сервированный на двух персон журнальный столик. От обилия пищи у меня, как у собаки Павлова, мгновенно набежал полный рот слюны.
Иванов вышел из-за стола, прошел к журнальному столику и сел в кресло.
— Что же вы? Присаживайтесь, пообедаем.
Я прошел в угол, но сел не в кресло, а на диван.
Евгений Викторович окинул взглядом сервировку стола и удивленно вскинул брови.
— Артишоки и коньяк вы заказали?
— Да.
— Любопытное сочетание, — не сдержал он ироничной улыбки.
— Каждый день употребляю, — сварливо огрызнулся я.
— Понятно. — Иванов спрятал улыбку. — Предлагаю начать с салатиков... — Он пододвинул ко мне блюдце с горкой овощей, залитых майонезом. — Коньячку?
Я помедлил с ответом, затем кивнул. Он налил в рюмки коньяк, поднял свою рюмку, сказал:
— Прозит! — и выпил.
Тост был достаточно индифферентным, поэтому я тоже выпил и принялся закусывать. Иванов с разговором не торопился, ждал, пока я утолю голод, Я же настолько проголодался, что ел без разбору, чуть ли не все подряд. Попробовал и артишоки — так себе, и что только нашли в них французы? С коньяком определенно не сочетаются, по крайней мере для русского человека.
Евгений Викторович ел не спеша, поглядывая на меня. Коньяку больше не предлагал, а я не напрашивался. Сейчас, как никогда, была нужна трезвая и ясная голова.
— В семидесятых годах прошлого столетия, — неожиданно начал он тихим голосом, словно и не ко мне обращался, — в Советском Союзе при Комитете государственной безопасности был создан оперативный штаб под кодовым названием «Горизонт». Целью оперативного штаба, а впоследствии и секретной группы под тем же названием являлось изучение аномальных явлений.
Я налил в стакан минеральной воды, выпил и посмотрел на Иванова, ожидая продолжения. Но он молчал, ждал моей реплики.
— Вы хотите сказать, что эта структура функционирует до сих пор и из группы разрослась в организацию?
— Да.
В моем положении надо было промолчать, но я не сдержался. В конце концов, что я теряю?
— Не верю.
— Почему?
— Потому что в период перестройки наши президенты выбалтывали и не такие секреты, а я о вашей структуре ничего не слышал.
— О нашей структуре ни тогдашние президенты, ни нынешний ничего не знают.
От столь наглой лжи меня перекосило.
— Вы меня за идиота принимаете?
Иванов укоризненно покачал головой.
— Что вы, Денис, будь так, никто бы с вами не разговаривал. Лгать и наводить тень на плетень в сложившейся ситуации не в наших интересах.
