— Видите ли... — замялся посыльный, лишний раз подтверждая, насколько он далек от основной деятельности «Горизонта». — Я только доставляю заказы. Блюда, пожалуйста, согласовывайте по телефону. Извините.
Он кивнул и начал спускаться по лестнице. Желтая рожица иронично насмехалась надо мной со стены.
«И не думай, сам буду обедать!» — про себя отказал я рожице в приглашении, закрыл дверь и понес коробку на кухню. Для обеда коробка была подозрительно тяжеловата, но и для бомбы тоже — на меня с лихвой хватило бы и ста граммов тротила. К тому же у «Горизонта» масса более спокойных способов устранения неугодных лиц, а всем прочим организациям я неинтересен. Как это Сева сказал «Остальным абсолютно все равно — существуешь ты или нет». И он прав. Кому я нужен? Любаша со мной порвала, Буратино от моих услуг отказался... И только Иванов продолжает заблуждаться относительно моей значимости, и я должен сделать все возможное, чтобы он как можно дольше заблуждался в оценке истинного положения дел.
Все-таки в коробке оказался обед. В одноразовых пластиковых судочках и на двух персон. Я начал вынимать судочки и заставил ими весь стол. Особых деликатесов, как в кабинете Иванова, не было — закуски, салаты, первое, второе... Холодца с хреном тоже не было, но хрен наличествовал, правда, под буженину. И на том спасибо.
Интересно, кто предназначался мне в сотрапезники? Сева? Уж лучше он, чем Иванов.
Не дожидаясь гостей, я сел, пододвинул к себе буженину с хреном, занес вилку.. И замер. Черт его знает, буженина ли это? Я осторожно потыкал ломтики вилкой, подвигал их по судку. Буженина вела себя достойно и не собиралась говорить человеческим голосом и ввинчиваться в судок с унитазными звуками. И на вкус оказалась самой обычной бужениной. Точнее, очень нежной, только что запеченной с чесночком в духовке. Сказано, ресторанная еда, а не продукт из гастронома.
Такой обед хорош под коньячок, однако спиртного в коробке не было. В шкафчике у меня имелась водка, но под изысканные блюда грешно пить ординарную водку отнюдь не лучшего качества.
Огорченно вздохнув, я открыл судочек с первым и опять же осторожно, опасаясь подвоха, помешал ложкой. Первое оказалось солянкой, еще теплой и вкусной. Хорошо живется агентам в «Горизонте» — кормят как на убой, снабжают деньгами выше крыши... Чем не коммунизм? Или, правильнее, просвещенный капитализм? Так сказать, с «человеческим лицом»...
Мысли текли вяло и отстраненно, так как превалировало понимание, что человеческие стереотипы политического мироустройства в Галактическом Союзе неприемлемы. Там все по-другому... А как именно, быть может, и в «Горизонте» не знают. Так же, как никто не знает, как выглядит на самом деле рай, пока сам там не побывает и не испытает все прелести на собственной шкуре. Даже в различных религиях представления о рае неодинаковы.
Не успел я съесть пару ложек солянки, как зазвонил телефон.
«Иванов, — решил я. — Сейчас будет напрашиваться в сотрапезники». И никуда от него не денешься — знает, что я дома, и если не возьму трубку, то зароню в него подозрения. Мне это совсем ни к чему.
Я встал из-за стола, нехотя направился к телефону и по пути решил, раз уж чему быть, того не миновать, затребую, чтобы принес бутылку коньяка. Даже из безвыходной ситуации надо извлекать маленькие радости.
— Да? — сказал я, снимая трубку.
— Оксана у тебя?!! — рявкнул в ухо разгневанный женский голос.
Я вздрогнул от акустического удара и невольно отстранил трубку от уха.
— Лю... Любаша? — неуверенно поинтересовался я, настолько непохожим был голос.
— Дай ей трубку! — фальцетом взвизгнула Любаша, и только теперь я узнал ее голос. Никогда раньше не приходилось слышать ее истерику.
— А... Ее нет...
— Дай ей трубку!!!
— С чего ты взяла... — Я запнулся. — С чего ты взяла, что она у меня?
— Где же ей еще быть?! Дай ей трубку!!!
— Слушай, Любаша, — я попытался говорить медленно и убедительно, — если бы Оксана пришла ко мне, я бы выставил ее за порог. Ты меня понимаешь? — Тут до меня наконец дошло, о чем спрашивает Любаша. Горло перехватило, сердце ухнуло куда-то вниз. — Что... Что случилось?!
— Ты не врешь?.. — потерянно спросила Любаша.
— Нет! — Теперь уже я перешел на крик. — Что случилось, ты можешь объяснить толком?!!
— Она... — Любаша начала всхлипывать и заикаться. — Она дома не ночевала... Я всю ночь места себе не... не находила... Утром... Утром тебе звоню... А тебя не-э-эт...
— Ее подругам звонила?
— Д-да... И в больницу... И в милиц... милицию... Даже в морг звонила...
— Я сейчас приеду! — выпалил я.
— Чего ты приедешь?! — вдруг обозлилась Любаша. — Только тебя мне не хватало! Я сейчас в милицию ухожу заявление подавать!
— Но кто-то должен дома на телефоне остаться, — попытался объяснить я. — Вдруг ее найдут, позвонят?
Любаша, не дослушав, бросила трубку.
Я лихорадочно набрал ее номер, было занято. Набрал еще — опять короткие гудки. Наверное, трубку плохо положила. Переждал пару минут и снова позвонил. В этот раз гудки были длинными, но трубку никто не брал. Ушла. Видимо уходя, увидела трубку не на месте и поправила ее.