Множество вопросов без ответов. Правда, вопросов чисто «академических». Некогда мне сегодня разгадывать чужие загадки, я слишком занят собой.
Милиционер замолчал. Вопросительно уставился на меня.
– Отлично, мент! Теперь назови свой номер телефона.
Он назвал.
– А теперь я включу магнитофон, и ты наговоришь на кассету следующий текст: «Дорогая, слушай не перебивая. Сейчас к нам домой приедет один человек, скажет, что от меня, ты его пусти, он пройдет в комнату дочки и…» Ну? Понял, чего говорить? Вместо слова «дорогая» назовешь жену, как ты ее обычно называешь. Уловил суть?
Он все понял. Мы оба прекрасно знали, что с мобильного телефона, который лежал в бардачке «Волги», отсюда до названного милиционером адреса не дозвониться – далеко. Раз я прошу наговорить текст на диктофон – значит, я собираюсь уехать один. А раз я собираюсь уехать один, следовательно, милиционера я в живых не оставлю.
– Не убивай меня, Стальной!
– Не буду, не бойся. На черта мне вешать на себя мертвого мента? Кто поверит, что ты обычный бандит в погонах? И так Папа будет меня искать, не хватало еще, чтобы меня мильтоны искали.
Я говорил искренне. Убивать капитана я не собирался, но совсем по другим мотивам. Мне было важно, чтобы мент смог рассказать заинтересованным лицам про то, как Стальной пытался его выпотрошить. Мне было жизненно необходимо донести до заинтересованных лиц четкую и стройную историю моего побега.
Почему я убежал? Дураку ясно – я не хотел обнародовать свою биографию. Почему крутой бандюга, шутя идущий на мокрое и к тому же вошедший в авторитет, не хочет светиться? Причин может быть сотни. Огромный простор для фантазии. Например, я мог сидеть за изнасилование, и меня опустили на зоне. Папа не потерпит рядом с собой петуха, не пожелает стать объектом для сальных шуток. Петуха просто-напросто зарежут по-тихому, и делу конец. Петушок это понял и поспешил улететь. Можно придумать и другие, более замысловатые причины: я двоюродный брат Мурзика, я внедренный в криминальную среду агент ФСБ, я разоблаченный и разыскиваемый иностранный шпион, я болен СПИДом… и так далее и тому подобное. В любом случае последовательность моих поступков должна быть очевидна для бандитов – испугался, бежал, попытался «облегчить» мента на шестьдесят косых в «зелени». Не получилось, лег на дно.
Простая и понятная схема. А что я не бандит и даже не офицер одной из спецслужб, что я ни по ту, ни по другую сторону баррикад, никому и в голову не придет. Конечно, Папа распорядится о моем розыске. Из принципа и дабы другим неповадно было. Репутацию Властелина необходимо постоянно поддерживать. Остальному криминально-мафиозному миру я неинтересен. Ну сбежал и сбежал, черт с ним, с психом, отморозком и темнилой, без него как-то спокойнее жить. Таким образом, на моем многотрудном пути к долгожданной свободе и безвестности останется лишь одно-единственное препятствие – пресловутый Папа с его непомерными амбициями и диктаторскими замашками. Серьезное препятствие, но преодолимое.
Возможно, я перемудрил и уходить в тень нужно было много раньше. Но, как говорится, что ни делается, все к лучшему. Совсем скоро я надену маску «маленького человека» – неловкого, не приспособленного к жизни недотепы. Я стану полной противоположностью крутому разбойнику по кличке Стальной Кулак, а этот мент, который сейчас смотрит на меня снизу вверх слезящимися глазами, пройдет рядом, толкнет плечом и не заметит. Ну а пока я крут, нужно соответствовать типажу.
– Давай, мент, говори, чего приказано, не зли меня! – Я сунул диктофон под нос капитану. – Будешь тянуть – точно убью!
Я боялся, что он начнет каяться, объяснять, почему назвал неправильный домашний адрес, и поэтому последнюю реплику произнес максимально жестко.
Милиционер начал говорить. Я еле успел нажать кнопку записи. К жене он обратился ласково: «Томчик мой родной» – всхлипнул и попросил принять «блондина среднего роста и нашего возраста» по первому разряду и «сделать все, что он попросит».
– А если я попрошу ее сделать минет? – спросил я, пряча диктофон в карман брюк. – Сделает?
Мент молчал. Он ожидал смерти, он не верил, что я вот так просто сяду в машину и уеду.
Когда я устроился в шоферском кресле и завел мотор, капитана затрясло. Чего он боится? Того, что я раздавлю его колесами? Я дал задний ход.
– Не-ет! Не надо-о! – истошно заорал милиционер.
Я умудрился развернуть автомобиль на узком пространстве между деревьями, орущий бандит в милицейском кителе остался позади. Уезжая, я еще долго слышал его вопли. Надеюсь, он не потеряет рассудок, но форменные брюки запачкает, это точно!
Глава 5
Я – ниндзя
До нужного мне места на Московской кольцевой дороге я добрался к половине второго ночи. Позади остались два гаишника, разбогатевшие благодаря мне на сто долларов каждый, и абсолютно бесполезный звонок по названному капитаном телефонному номеру. Я перестраховался: вдруг мент назвал номер знакомых и после поинтересуется, был звонок или нет. Хвала Будде, телефон не ответил, и я со спокойным сердцем забросил диктофон в открытый канализационный люк. Туда же бросил и капитанское табельное оружие. Пустые хлопоты отняли у меня пятнадцать драгоценных минут. Неприятно, но не смертельно.
«Волгу» я оставил на стоянке дальнобойщиков рядом с Кольцевой. Заплатил чумазому хлопцу, страдающему бессонницей шоферу из Минска, пятьдесят баксов, попросил присмотреть за машиной. Пообещал еще стольник, когда вернусь. Соврал, что спешу к знакомой телке. Позвонила, мол, сказала: «Жених неожиданно возвращается из командировки, срочно приезжай, забирай свои шмотки, а то на помойку выброшу». Живет моя отрада недалеко, пешком отсюда десять минут. Рядом с домом дамы сердца тачку ставить опасаюсь, не хочу компрометировать чужую невесту.
Минчанин охотно поверил в мою сказку, и я не спеша побрел в сторону ближайших многоэтажек.
Скопище дальнобойных фургонов окружали буйные заросли сирени. Как только я спрятался за густой зеленой стеной, сразу же свернул. Стороной обежал автостоянку и в неположенном месте пересек магистраль, опоясывающую Москву серым бетонным кольцом.
Места были знакомыми. Давным-давно скромный обыватель Семен Ступин оборудовал в лесочке рядом с Кольцевой надежный тайник. Идти мне до него, как и до воображаемой возлюбленной, десять минут, бегом – быстрее.
Искомый тайник представляет из себя старый фанерный чемодан, в котором спрятан саквояж более современной формы и туристский зеленый рюкзак. Фанерное чудовище Ступин отволок в придорожный лесок и темной ночной порой запеленал свое сокровище в целлофан, после чего закопал на полутораметровой глубине подле приметной корявой липы. Рядышком, под елкой, совсем неглубоко, предусмотрительно была прикопана саперная лопатка.
Два часа десять минут. Я завел мотор «Волги» и выехал на трассу. На заднем сиденье лежали саквояж и рюкзак, мое небогатое наследство. В саквояже дожидался своего часа паспорт на чужую фамилию, но с моей фотографией, три тысячи долларов США и комплект одежды – джинсы, полуботинки, футболка, свитер, плащ. Семен Ступин не знал, когда понадобится одежда, в какое время года, и поэтому сформировал комплект, подходящий практически к любым метеоусловиям, за исключением лютой зимы. Сейчас, хвала Будде, на дворе жаркое лето, свитер с плащом останутся в ручной поклаже, а остальное вполне сгодится. Не ходить же мне и дальше в вечернем костюме с бабочкой. За рулем «Волги» мой наряд вполне уместен, но в толпе прохожих я буду выглядеть белой вороной.
Эх, жалко, не припасено в захоронке скромного пиджачишки! Надетый поверх футболки пиджак придал бы мне вид обнищавшего научного сотрудника. Еще очки на нос, и все – прощай, бандитское прошлое, я новый человек по имени Игорь, по фамилии Козловский, рафинированный интеллигент, жертва экономических катаклизмов новейшей истории. Когда я был Семеном Ступиным, я думал о пиджаке, но он, собака, не поместился в саквояж. Встала дилемма – либо плащ, либо пиджак. Я выбрал плащ и не угадал.
Что-то я не о том думаю. Рано превращаться в гражданина Козловского, до этого придется еще раз навестить Папу. Придется его убить, иного выхода у меня нет.
