торопливо добавила она. — Но вот какой?
— Не бойся задеть мои чувства, — вздохнул Манта. — Я вообще не вижу смысла ни в чем. По-моему, последний месяц мы только и делаем, что топчемся на месте и жуем воздух.
— Тогда зачем мы все это делаем? — резонно спросила она.
— Затем, что у меня нет никаких идей, — признался Манта.
— Слишком мало времени прошло, — проворчал Пранло. — Всего месяц, и мы уже готовы сдаться?
Манта беспомощно шлепнул хвостом.
— Я предупреждал вас. — Он почувствовал, что его окутывает облако уныния. О чем, интересно, он думал, когда соглашался взяться за решение этой задачи? — Говорил, что не силен в этой сфере.
— Ну, та сфера, эта сфера, но мы не сдадимся, — упрямо заявила Драсни. — Я по-прежнему верю в тебя.
— И Латранесто тоже, — пробормотал Манта.
— Да, но я больше, — сказала Драсни. — Потому что знаю тебя лучше него. И потому что видела тебя в действии.
Манта содрогнулся.
— Ты имеешь в виду зонд?
— И это тоже, — подтвердила она. — Но вообще-то я подумала о том случае, когда мы заметили стаю сивра, вцепившихся в вуука.
— Что-то не припомню, чтобы я проявил тогда какое-то особенное хитроумие. — Манта дернул хвостом.
— Нет, ты повел себя очень разумно, — возразила Драсни. — Быстро осознал опасность, хотя вообще сивра не могут подниматься на Уровень Один. Отослал меня за Защитниками, а сам напал на сивра, не дав им возможности всем скопом наброситься на Производительницу. — Драсни коснулась его плавником. — Но больше всего меня поразило то, что ты не сдался и не прекратил борьбу до того, как появились Защитники. И сейчас ты тоже не сдаешься.
Манта вскинул плавники.
— Я в этом не уверен.
— А я уверена, — твердо заявила Драсни. — Ты не сдаешься и ты умнее, чем думаешь. Это хорошая комбинация. Так что давай расслабься, идет?
Манта состроил гримасу. Расслабься. Когда его собственная жизнь, жизнь Пранло, Драсни и будущее всей расы джанска балансирует на кончике его хвоста. Расслабишься тут, как же.
— Давай повторим, что нам уже известно, — предложил Пранло. — Может, ты заметишь что-нибудь, на что не обратил внимания прежде.
Манта шлепнул хвостом. Конечно, почему бы и нет?
— Прекрасно. Согласен. Растения и животные начинают умирать. В каком порядке, можно выяснить, если нам покажется, что от этого будет толк.
— И этот процесс возникает сначала на Центральной Линии, — добавила Драсни.
— Правильно. Теперь, в чем особенность Центральной Линии? — спросил Пранло.
— Там не так тепло, как в южных регионах, — заметила Драсни. — И, похоже, ночи там тоже темнее, верно?
— Да, — подтвердил Манта. — Я специально уточнил это на Центральной Линии, пока ждал, когда Пранло приведет тебя.
— Хорошо. И ты сказал, что причина этого…
— В том, что на севере и на юге существует добавочная радиация, — закончил Манта. — Не знаю, почему, но вроде бы мне вспоминается, что чем ближе к полюсам, тем сильнее магнитное поле. Может, это как-то связано.
— Наверно, если эти слова имеют какой-то смысл, — усмехнулся Пранло. — Ты уверен, что произносишь их не только ради того, чтобы произвести на нас впечатление?
— У меня нет желания произвести на
— Ну да, ну да… — сказал Пранло. — Хотя, знаешь ли, может, стоит это обдумать, если дела пойдут совсем плохо.
— Что стоит обдумать? — нахмурившись, спросил Манта.
— Если мы не сможем найти решение, может, тебе стоит изречь что-нибудь столь же впечатляющее, пусть даже не имеющее смысла, — объяснил Пранло. — По крайней мере, Латранесто и остальные Советники от тебя отвяжутся.
— Пранло! — возмутилась Драсни. — Это же
— Почему бы и нет? — возразил Пранло. — Манта не просил, чтобы на него напустили этого гигантского вуука. Кроме того, ты же слышала, что сказал Латранесто. Пройдут еще сотни солнечных циклов, прежде чем все станет по-настоящему плохо. Почему бы не дать Манте спокойно прожить свою жизнь?
— Потому что это нечестно, — сказала Драсни.
— Конечно, но этого Советники никогда не поймут, — парировал Пранло. — Может, они не поймут, даже если он и в самом деле
— Все равно, — упрямо сказала Драсни.
— Ладно, ладно, хватит вам, — вмешался в разговор Манта. — Это не та тема, которую стоит обсуждать. Спасибо тебе, Пранло, за заботу о моей жизни и благополучии, но обманывать Советников я не собираюсь. Если я не найду решение проблемы, то так и скажу им.
— Вот именно, — фыркнула Драсни.
— И, говоря по правде, я вообще удивлен, что ты предложил такое, — продолжал Манта. — Ты что, не хочешь дорасти до Мудрого и поселиться на Уровень Восемь?
— А я, между прочим, собираюсь оказаться там когда-нибудь, — вставила Драсни. — Тебя, значит, со мной не будет?
Пранло взмахнул хвостом.
— Лично меня это мало волнует. Какой-нибудь вуука запросто может разделаться со мной гораздо раньше.
— Пранло! — Драсни по-настоящему рассердилась. — Что ты несешь?
— И если уж речь зашла о вуука, то это еще одна особенность Центральной Линии. Здесь хищники нападают гораздо чаще, и вуука, и сивра.
Манта не сразу смог вернуться к той теме, с которой они начали.
— Ну да, — сказал он. — Хотя это вовсе не означает, что хищников здесь больше. Просто во внешних регионах бролка оттягивают на себя часть их. Это подводит нас к еще одной особенности Центральной Линии: большинство джанска живут именно здесь. Что-нибудь еще есть?
— Ну, там пища не такая разнообразная, — заметила Драсни, откусив усик проплывающего мимо серебристо-голубого джептриса. — Это-то вкуснее.
— Да, и в этом определенно есть какой-то смысл. — Манта проводил взглядом растение.
— Какой? — спросила Драсни.
— Хотелось бы мне знать.
Манта перевел взгляд на джептрис, свисающий с уголка ее рта. Внезапно у него мелькнула мысль, что он уже очень давно не присматривался к юпитерианским растениям. Фактически он ими интересовался, лишь когда был еще Малышом. А в дальнейшем, как и большинство джанска, он, разыскивая то или иное растение, руководствовался главным образом цветом.
Отсюда следовало, что растения внешних регионов он вообще никогда пристально не изучал…
Драсни, видимо, заметила что-то особенное в его выражении.
— Ты что-то понял? — спросила она.
— Не знаю, — неуверенно ответил Манта. — На Земле подобные проблемы обычно возникают тогда, когда люди или животные истребляют какой-то вид растений и он фактически исчезает с лица земли. А это, в свою очередь, порождает другие экологические бедствия.
