мертвые глаза Газена, он засомневался в надежности этих выкладок.
– Я профессиональный вор, – проговорил он осторожно. – К тому же я хороший вор. Я мог бы выполнять для вас подобного рода работу.
– У меня есть собственные воры, – сказал Газен. – Так зачем мне ты?
Сердце Джека заколотилось еще сильней.
Неужели Газен отказался от идеи продать его на аукционе, о котором упоминал дядя Вирдж? Или решил сам поиграть в психологическую игру?
– Обычно люди не ожидают, что мальчишка вроде меня может оказаться вором, – сказал Джек.
– Особенно если этот вор выступает под другим именем? – предположил Газен. – Или Хеетоориееф по ошибке дал тебе не то имя, записывая тебя в списки домашних рабов?
– Нет, я сам назвался чужим именем, – признался Джек.
– Зачем?
Джек признал, что это хороший вопрос. Который заслуживал такого же хорошего ответа. Проблема заключалась в том, что у него такого ответа не было.
– В основном затем, чтобы... Его перебил стук в дверь.
– Войдите, – сказал Газен.
Дверь открылась, и в кабинет протопал сверхширокий бруммга.
– Утренние рапорты, панжан Газен, – доложил он, протягивая Газену информационник.
– Спасибо.
Газен вставил информационник в компьютер и пролистал несколько страниц, пробегая взглядом по дисплею.
– Все еще болен, вот как.
Он снова посмотрел на Джека.
– В следующий раз, когда решишь одолжить чужое имя, попробуй выбрать того, кто не значится в списках больных, – проговорил он. – Или ты считаешь, что бруммгианская компьютерная система слишком глупа, чтобы заметить такую подробность?
У Джека сжалось горло. Он вспомнил, что в тот день, когда он давал волшебное представление, Ной то и дело кашлял.
– Я не знал, что он болен, – пробормотал он.
И тебе было на это плевать, я полагаю. – Газен оторвал глаза от экрана. – Поместите его в изо лятор, – велел он бруммге. – Мне вовсе не надо, чтобы он заразил остальных.
– Лечение? – спросил бруммга.
– Никакого, – мрачно ответил Газен. – Мне это осточертело. От мальчишки всегда было больше хлопот, чем пользы.
– Как и от его родителей, – заметил бруммга.
– В точности как и от его родителей, – согласился Газен с ноткой отвращения в голосе. – Поместите его в изолятор и оставьте там. Если выздоровеет – прекрасно, тогда он сможет еще какое-то время работать.
Он вытащил информационник из компьютера и вернул бруммге.
– А если не выздоровеет, не забудьте продезинфицировать тело, прежде чем избавиться от него.
Бруммга, кивнув, взял информационник.
– Слушаюсь, панжан Газен.
Он протопал вон из кабинета и закрыл за собой дверь.
– Итак, – проговорил Газен, откинувшись на спинку кресла и скрестив вытянутые ноги, – на чем мы остановились?
Джек сделал осторожный вдох, но не успел ответить.
– Ах да, – сказал Газен. – Ты собирался солгать мне о том, зачем ты назвался чужим именем, когда тебя сюда привезли.
Он взял хлопушку и снова принялся небрежно помахивать ею.
– Хочешь, я расскажу, что я сам думаю? – спросил он.
Джек все еще пытался решить, полагается ли ему на это отвечать, когда Газен махнул в его сторону хлопушкой...
И боль резанула Джека по плечу, как удар молнии.
Он задохнулся, шарахнувшись прочь от стола, – и только тогда понял, что случилось. Оружие Газена не было обычной хлопушкой. В этой хлопушке была гибкая спираль, которая могла вытягиваться на несколько футов, стоило Газену крутануть запястьем. В тот миг, когда Джек схватился за плечо, Газен поднял хлопушку так, что она смотрела теперь в потолок, и растягивающаяся спираль легко скользнула в чехол.
– Когда я задаю вопрос, я ожидаю ответа, – заявил Газен. – Повторить урок?
