Ответа не последовало.
– Ты меня слышишь, воин-демон? – требовательно повторил Дауло. – Я спросил тебя…
– Прекрати меня так называть, – резко ответила Джин, – тебе известно мое имя, так что, будь добр, называй меня по имени.
– Да неужели, – съехидничал Дауло. – Мне известно твое имя?
Джин вздохнула.
– Нет, вообще-то не совсем известно. Меня зовут Жасмин Моро, я жительница Авентина. Ты можешь также называть меня Джин.
– Джинн? – испуганно переспросил Дауло. На него вдруг волной нахлынули детские воспоминания, странные истории о джиннах. – Это имя тебе дали, когда ты стала воином-демоном?
Девушка смерила его хмурым взглядом.
– Нет. С чего бы? Ах, впрочем, понимаю, Хм, знаешь, я раньше никогда не обращала на это внимания. Нет, мое имя не имеет ничего общего с джиннами из сказок – просто оно похоже звучит. Этим именем меня назвал отец, когда я была совсем маленькой.
– Ага, значит, ты – Джин Моро. И все же я бы хотел получить ответ на мой вопрос…
– Не двигаться!
На секунду Дауло показалось, что он как будто оттолкнул её слишком далеко от себя и что девушка все-таки решила убить его. Джин упала на бок, согнув в колене левую ногу.
Сверкнула ослепительная вспышка, и на землю свалился дымящийся крисджо.
– С тобой все в порядке? – спросила Джин, поднимаясь на ноги и внимательно оглядывая местность вокруг себя.
К Дауло вернулся дар речи.
– Да. Вот это… оружие, – выдавил он из себя. В его глазах все ещё стояла пурпурная пелена от недавней вспышки.
– Иногда оно вовремя оказывается под рукой. Ну что ж, пойдем. Если я вдруг крикну, ты сразу же бросайся на землю, ладно? Если нам сегодня попадется столько же зверья, что и в прошлый раз, когда я шла одна, нам с тобой предстоит тяжелая работенка!
– Вряд ли, – тряхнул головой Дауло. – Ты прибыла сюда как раз после того, как здесь прошло крупное стадо бололинов, а это всегда будоражит остальных животных.
Дауло с радостью для себя отметил, что данный факт ей не известен.
– Что ж, это ещё куда ни шло. В таком случае нам понадобится всего лишь пара часов, чтобы добраться до места.
– Хорошо, – согласно кивнул в ответ Дауло. – А еще, может быть, для того, чтобы скоротать время, ты все-таки объяснишь мне, почему твой мир объявил войну нашему?
Дауло посмотрел на свою спутницу и от него не ускользнула её недовольная гримаса.
– Мы не объявляли вам войну, – негромко возразила Джин, – нам говорили, что Квазама представляет собой потенциальную угрозу. Мы прибыли сюда, чтобы проверить, правда ли это.
– Какая угроза, – усмехнулся Дауло. – Мир, не располагающий даже самым примитивным космофлотом. Как вообще мы могли угрожать кому-либо, находясь от вас на расстоянии многих световых лет? Угрожать вам, которых охраняют воины-демоны? Девушка умолкла, а затем продолжила снова:
– Ты вряд ли можешь помнить, Дауло, но большую часть своей истории вы прожили в состоянии абсолютной бесконфликтности.
– Мне это прекрасно известно, – огрызнулся он, – мы не невежественные дикари, которые не знают своей истории, тебе ведь это известно.
Девушка залилась румянцем.
– Конечно, знаю, извини. Как бы то ни было, нам показалось странным, что человеческое общество может быть таким… ну, таким покладистым. Мы попытались найти тому причину…
– И пока вы этим занимались, вам стало ужасно завидно, – съехидничал Дауло, и поэтому вы подбросили нам меченогов, эти орудия человекоубийства, чтобы уничтожить…
– А тебе известно, что моджо способны контролировать действия своих хозяев?
Дауло не дал ей договорить:
– Что? Жасмин вздохнула.
– Они влияют на образ мыслей своих хозяев. Вынуждают их принимать решения, которые в первую очередь выгодны им самим, и лишь затем их хозяевам.
Дауло собрался было что-то сказать, но передумал и предпочел промолчать.
– Но это же абсурд! – наонец произнес он. – Они наши телохранители, только и всего.
– В самом деле? А у твоего отца есть моджо? Что-то я не заметила у него ничего подобного!
– Нет…
– А у главы семейства Йитра? Или у кого-нибудь из правителей Малики или Азраса?
– В городах вроде Азраса едва ли вообще имеются моджо, – механически проговорил Дауло, чувствуя, как у него кругом идет голова. Нет, это должно быть, ложь. Ложь, которую культивируют правители
