Сакра вернулся к печи и заставил себя вновь сесть в кресло, но тепло очага уже не радовало его.
— Но, может быть, — предположил Низула, заложив руки за спину, — этот тайный ребенок был рожден вне брака?
Сакра почувствовал, что в его голове что-то меняется.
— Калами сотрудничает с агентом Хун-Це. — Сакра пристально глянул на капитана. — Неужели Калами играет против императрицы?
Низула раздраженно пожал плечами, и Сакра знал, что досада его вызвана тем, что он не в состоянии дать однозначные ответы на его вопросы.
— Не знаю. Я видел чужеземного ребенка в Сердце Мира. Я слышал от своей любовницы, что этот ребенок — заложник от Изавальты. Но по цвету кожи этой девочки я могу предположить, что она из северных земель, которые никогда добровольно не признают себя частью Изавальты. Вот и все.
— А теперь Калами уехал, чтобы привезти с другого конца света женщину. — Руки Сакры сжали пустоту. — И как я должен свести все эти нити воедино?
— Ничем не могу вам помочь,
Сакра провел рукой по заплетенным волосам, коснувшись кончиков косичек, словно опасался, что какая-то из них расплелась.
Неужели это возможно? Неужели Калами строит козни против императрицы? Но зачем? Только благодаря ей он получил власть. И если она будет свергнута, та же участь постигнет и его. А если она будет свергнута до того, как к императору Микелю вернется разум, или к власти придет Ананда, то рухнет и вся империя.
А может, это и есть его истинная цель?
Может, Калами выторговал у Хун-Це независимость для Туукоса? Действительно ли он выполнял поручение императрицы там, за Безмолвными землями, или же просто искал поддержку своим собственным планам?
Сакра поднялся:
— Друг Низула, не могли бы вы устроить так, чтобы выехать отсюда сегодня же? Я был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы помогли мне поскорее проехать через Лисий лес. Вести, которые вы принесли мне, вынуждают меня срочно кое-что выяснить.
— Конечно,
— Спасибо, капитан.
Нужно найти ответы на все эти вопросы и сделать это как можно быстрее. Если удастся предоставить Ананде доказательства того, что Калами ведет двойную игру, у нее в руках наконец-то окажется меч, которым она сможет разрубить нависшую над ней опасность. Тогда ее положение укрепится и можно будет сосредоточить все силы и внимание на том, чтобы освободить ее мужа от чар и обеспечить ей место на троне.
Сакра вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется, чтобы догадка о заколдованном кольце Микеля оказалась верной. Быть может, уже этой ночью Ананда смогла встретиться с ним и разорвать его оковы. Быть может, уже сейчас гонец мчится на всех парусах из Выштавоса в Спараватан, чтобы доставить Сакре радостную весть: пришло время возвращаться и засвидетельствовать свою верность вернувшемуся на престол императору… И тогда уже ничего не нужно будет придумывать и нечего будет бояться.
Где только не приходилось жить Сакре, после того как он был отлучен от изавальтского двора: и в замках дворян, которых беспокоило нынешнее состояние вдовствующей императрицы, и в крестьянских хижинах, затерянных в полях, где на печке мирно посапывали приютившие его старики, и на барже, и в святилище, и в библиотеке… Везде, где можно было выведать что-нибудь такое, что могло помочь Ананде.
Но место, которое стало для него домом, находилось на окраине мрачного и таинственного Лисолесья. Это было каменное строение с маленькой башенкой. Когда Сакра увидел его впервые, то подумал, что это заброшенный сторожевой пост. Однако после осторожных расспросов выяснилось, что дом, по преданию, обитаем. Одна вдова, потеряв мужа в какой-то стародавней битве, сошла с ума от тоски, а когда она умерла, появилась эта башня — чтобы дух убитой горем вдовы мог стоять на стене и высматривать на дороге своего мужа.
Никто в здравом уме не станет подходить к этой башне, сообщили Сакре лесники. Однажды в деревне объявился колдун, и жители щедро ему заплатили, чтобы тот вошел в дом и прогнал привидение. Когда же на следующее утро бедолагу вытащили из проклятого дома, глаза его были абсолютно безумны, а волосы, прежде рыжие, побелели.
Из этого рассказа Сакра сделал вывод, что «колдун» был одним из множества шарлатанов, добывающих себе средства к существованию за счет доверчивых жителей Изавальты. Однако Сакра не стал говорить об этом своим хозяевам. Он просто тихонько вошел в дом и открыл несчастному привидению путь в Земли Смерти и Духов, после чего бедная вдова присоединилась к своим богам и своему мужу. Следующей же ночью Сакра перенес в освободившееся жилище свои пожитки. Квартира была более чем скромная, под башней были расположены две комнаты, обставленные грубой деревенской мебелью. Но здесь было безопасно, а это важнее всего.
Сейчас Сакра стоял на коленях перед очагом и, стараясь не дрожать, высекал искры с помощью кремня и огнива. Слышно было, как удаляется, исчезая в сумерках, эскорт капитана Низулы. Низула уехал, сказав, что, если Сакре понадобится его помощь, пусть тот имеет в виду: его корабль пробудет в порту еще неделю. Сакра поблагодарил капитана, но в душе надеялся, что такой необходимости не возникнет.
Стружки и сосновые иголки наконец занялись. Сакра сел на корточки и принялся скармливать красно- золотистому пламени сухие веточки, наблюдая за тем, как оно растет, отражаясь в медных горшках и котелках, сложенных подле очага. Это привычное зрелище успокоило его и настроило на мирный лад. Отдых — это хорошо: ночью предстоит немало работы.
Сакра положил в камин расколотое полено и стал смотреть, как вокруг него вьется пламя. Убедившись, что едва народившийся огонь не собирается гаснуть, Сакра сел к нему спиной и оглядел свое жилище. Под потолком висели пучки засушенных трав и копченая дичь, которой его снабдили слуги Низулы — чтобы он не остался без ужина, даже если за время его отсутствия мыши расправились с запасами муки и зерна. К стенам были прибиты полки, на которых хранились инструменты, несколько тарелок и два резных сундучка. Под полками помещались еще три сундука побольше, окованных серебром и запертых на железные замки.
Главный вопрос заключался в том, каким образом получить необходимую информацию. Вороны в этом плане были ненадежны: они предпочитали демонстрировать свой интеллект, вместо того чтобы точно выполнять условия сделки. Кроме того, Сакре не хотелось обращаться к их услугам слишком часто. Законы этих земель были жестоки к тем, кто задолжал слишком много и выплачивал долги чересчур медленно.
Значит, придется использовать более старого, но в некотором роде более опасного слугу. Это, в свою очередь, означало, что к приготовлениям нужно приступать немедленно.
Это колдовство было из тех, что нельзя производить в доме. Заклинание, которое чародей накладывает на самого себя, может работать тогда, когда он защищен. Но для заклинания, связывающего чарами кого-то другого, маг должен сам подвергнуться опасности. Это был один из основных магических принципов. Без этого дисциплинирующего равновесия процесс наложения заклятия был бы слишком прост, а наслаждение властью — слишком соблазнительно. Такое заклинание могло обернуться против самого колдуна. Видимо, никто не говорил об этом законе Калами и Медеан.
Недолго Сакра наслаждался покоем. Ему пришлось сходить в маленький сарай возле дома, наверное, тысячу раз, пока очередной чайник закипал на огне. Снятая с крючьев над каминной доской медная ванна наполнялась медленно, но все же наполнялась.
Вылив в ванну последний чайник, Сакра вернулся в дом и подошел к самому маленькому сундучку, стоявшему на полке. Оказавшись к нему так близко, что дыхание коснулось замка, Сакра развязал ремешок, стягивавший волосы, и тысячи косичек рассыпались у него по плечам. Сакра на ощупь нашел три нужных косички и расплел их. В ответ на это ящичек с тихим щелчком распахнулся.
Сакра достал хранившийся в нем зловещий талисман. Это была отрубленная ступня, вокруг которой обвивался черный шнурок, сплетенный из волос Сакры. Ступня была старая, иссушенная и сморщенная, но
