этом. – Зверда ткнула в кожаные ножны.
«Эка невидаль!» – подумал Лараф, но промолчал.
– А теперь надевай салонный меч, – приказала Зверда.
Лараф взял ножны. Вместо двух пар привычных ремней с пряжками к ножнам были прикреплены аж четыре пары, причем пряжка была положена только одной. Лараф покрутил их так и этак, вроде бы сообразил что к чему, завязал одну пару ремней на плече, другую застегнул на поясе, но еще две пары оказались настолько коротки, что свести их на груди, как он рассчитывал, оказалось невозможно.
– А ведь средний столичный вельможа куда толще, – без тени улыбки покачала головой Зверда.
Лараф виновато втянул голову в плечи, ожидая, что сейчас на него обрушится очередная медвежья затрещина, ввергающая в беспамятство. Пожалуй, он даже надеялся на это.
Но не тут-то было. Зверда молча наблюдала за ним. Пришлось совлечь с себя модную неуклюжую сбрую и начать все сначала.
Баронесса вздохнула.
– Так и быть, подсказываю. Яблоко салонного меча должно находиться справа на уровне подмышек. Если это не наведет тебя на добрую мысль, можешь считать, что твой эрхагноррат закончен.
– И что тогда? – окрысился Лараф.
– Пойдешь пешком домой. Скажешь отцу, что передумал.
Тут только Лараф сообразил, что понятия не имеет, на каких основаниях, с точки зрения отца и людей из крепости, он потащился с чужеземцами в столицу.
– А что, кстати, вы сказали отцу?
– Мы? Да почти ничего. – Зверда лукаво прищурилась. – Сказали, что полностью одобряем твое намерение и что действительно поможем тебе попасть на прием к княгине. Еще сказали, что с нами ты будешь в полной безопасности.
– А какое у меня было намерение?
– Не «какое у меня было», а «каково было мое намерение». Привыкай. Гнорр, в отличие от тебя, владеет варанским так, что позавидовал бы и сам Шет окс Лагин. А отцу ты сказал, что подружился с нами во время поездки к могиле барона Санкута. Что мы раскрыли тебе цель нашего визита в Варан. И что под эту дудку можно раскрутить княгиню на такие заказы, какие в другие времена не могли и присниться. Дескать, сейчас ко двору слетаются подрядчики армии и флота со всего Варана и каждый будет доказывать полезность своего товара. Начнут, например, нахваливать достоинства зажигательных смесей для «огневержцев». А вам это как раз невыгодно, потому что «огневержцев» в Варане переизбыток. Другие будут уверять, что в современной осадной войне все решают хорошие землеройные и скалобойные машины, а их делают в Афнагеме. И куча денег вновь пролетит мимо вашей семьи. В общем, можешь утешиться тем, что врать тебе не пришлось. Все это правда – насчет ваших интересов. И кстати, когда ты попадешь в тело гнорра, то действительно сможешь помочь не только нам, но и своему папаше. Я смотрю, этот довод тебя не вдохновил. – Зверда полоснула Ларафа серпом ироничной ухмылки.
Не вполне заслуженно. Отца Лараф все-таки уважал, да и за семью радел, но как-то это было все… не ко времени.
– Понятно, – кивнул кандидат в гнорры и с глубочайшей, проникновенной вдумчивостью уставился на перевязь салонного меча.
– А-а, понятно! – воскликнул он снова – через четверть часа.
Но продемонстрировать сообразительность Ларафу помешали.
– Тихо. – Шоша предостерегающе вскинул ладонь.
Телохранители, сидевшие на поваленном дереве вокруг костра, вскочили и схватились за рукояти мечей.
Зверда хвататься за оружие не спешила. Она застыла, словно элтер, в той позе, в которой ее застало предостережение Шоши. И только ее ноздри чутко раздувались, втягивая воздух.
Лараф был не настолько глуп, чтобы лезть с расспросами. Но и не настолько умен, чтобы замереть, как прочие. Вместо этого он потянул из ножен меч, который, по словам Зверды, принадлежал варанскому морскому офицеру.
– Замри, – шепнула Зверда, но было уже поздно.
Бесшумен и быстр, ворон по имени Пилин обрушился на Ларафа из поднебесья.
Ларафу показалось, что его голова разбита вдребезги. Он заорал не своим голосом и покатился по земле. Зверда взмахнула мечом, но ворон уже взмыл ввысь, выбирая подходящий момент для следующего удара.
Когда Зверда и Шоша напряженно следили за вороном, на просеке показались всадники.
Левая половина лица Ларафа была залита кровью, но один глаз видел, хотя и не лучшим образом.
Всадников было по меньшей мере десять. На каждом – шлем с забралом, полностью скрывающим лицо, и грязно-белый плащ-пелерина, не позволявший разглядеть детали одежды.
Большая часть всадников была вооружена луками. Двое – длинными пиками. В руках предводителя жужжал какой-то предмет, похожий на змееживой бич. Однако Лараф подозревал, что это все-таки другой вид оружия, какой именно – он определить не брался.
С обеих сторон не было произнесено ни слова.
Нападающие остановились в тридцати шагах от повозки и залпом выпустили стрелы. Перезарядили луки, снова выстрелили, перезарядили луки…
Телохранители выказали своим хозяевам абсолютную фальмскую преданность. Если б не они, Шоша сразу получил бы по меньшей мере две стрелы. Досталось бы и Зверде.
Воины Маш-Магарта заслонили их своей грудью, причем для двоих этот подвиг оказался последним. Зверда, Шоша и еще трое телохранителей, чьи нагрудники оказались покрепче, спрятались за цельнодеревянными колесами повозки.
Одна за другой вокруг них упали несколько лошадей – точь-в-точь глиняные куклы с перебитыми ногами. Застрелены они были с филигранной меткостью: стрелы входили точно в центр глаза либо в жизненное средостение на шее.
Условно неизвестные убийцы («условно» – поскольку никто не сомневался, что на них напали офицеры Свода) не спешили заключать кого-либо под стражу. Напротив, было похоже, что ими получен приказ уничтожать все живое, связанное с фальмским посольством.
Прежде чем Лараф закатился под повозку, Пилин достал его своим клювом еще раз – в ключицу. Вышло едва ли не больнее, чем в первый раз.
Шоша и Зверда быстро перекинулись фразами. Лараф успел отметить про себя, что это даже не харренский, а какой-то совершенно незнакомый язык.
Сильная рука Шоши выдернула его из-под повозки. Туда, где только что лежал Лараф, впорхнула стайка стрел.
– Не думала, что ваш гнорр такая подлая тварь, – прошипела Зверда над ухом Ларафа.
Баронесса была готова расплакаться от бессилия.
В таком омерзительном положении она еще не бывала. Неудачная охота на Вэль-Виру блекла по сравнению с этим откровенным расстрелом.
Чувствовалось, что против посольства выслали опытных, натасканных стрелков, вообще не намеренных вступать с ними в рукопашный бой. А она, Зверда, не могла даже принять свой боевой облик, ибо существовала опасность, что нескольким нападающим удастся удрать от нее верхом и донести гнорру о встрече с оборотнем.
Последнее было бы полным провалом посольства. Даже алчный Совет Шестидесяти переменил бы свое мнение о союзе с Маш-Магартом. В самом деле: идти войной против барона Вэль-Виры под предлогом того, что последний – оборотень, но при этом выступать в союзе с другими оборотнями! Поход против нечисти в глазах военных и Свода обернулся бы предприятием во славу такой же точно нечисти.
Может, с точки зрения харренской или тернаунской политики это было бы не столь уж важно, но для Варана с его многовековыми устоями и неколебимыми предрассудками – чересчур смело. Такого союза многие не поймут. Собственная же Опора Единства не поймет.
Эту цепочку рассуждений Зверда, как умная женщина и как гэвенг, прогнала в темпе Раздавленного Времени еще до того, как ворон нанес Ларафу второй удар. («Странно только, почему нас не перебили
