– Как вы могли заметить, все офицеры-лучники были из Опоры Вещей.
– Я вижу, барон, к вам наконец вернулась ясность сознания. Вот если бы вы еще смогли объяснить мне, что из этого следует…
Лараф помалкивал, сосредоточенно оттирая снегом левый глаз от запекшейся крови. Наконец-то у него дошли до этого руки.
Помедлив, Зверда заключила:
– Есть только один разумный вывод: в Варане началась жестокая свара между партиями войны и мира. Если я не ошибаюсь, именно Опора Вещей выступает громче прочих, отговаривая Совет Шестидесяти от союза с нами. Похоже, они увидели, что словами ничего не добьются, и решили просто перебить нас в укромном уголке, тем самым устранив главную причину любых прений. Нет послов – нет переговоров. Нет переговоров – нет союза с Фальмом. В Опоре Вещей верно рассудили, что когда у нас на Фальме узнают, как обходятся с послами в Варане, то следующее посольство отправят никак не раньше Дня Охарада.
– А Опора Писаний, значит, настолько жаждет войны, что готова перебить собственных коллег? И это уже после того, как увидела наши трупы? – насмешливо осведомился Шоша.
Лараф вздрогнул от душераздирающих скрежещущих звуков, раскатившихся по просеке. Смешливость в исполнении доисторической магдорнской черепахи могла бы вогнать в дрожь и самого гиазира гнорра.
– Слушай, не дрожи тут праздно, сделай милость, – бросила Зверда Ларафу. – Пойди и приведи в порядок повозку. Вытащи стрелы из колес и бортов. Замажь грязью кровь и отметины от наконечников. Упакуй как следует нашу одежду. И не смотри на меня, как галерный раб на боцмана. Если тебе повезет – с завтрашнего дня тебе будет прислуживать весь Варан. Уж потрудись на прощание.
– Да, это загадка, – это Зверда адресовала уже Шоше. – Единственное, о чем можно судить с уверенностью, – Свод Равновесия в действительности не является нерушимой монолитной пирамидой, какой он представлялся нашему взгляду из-за моря. Опоры Свода ведут сложную игру. Но что меня по-настоящему интересует и тревожит – это отношение гнорра к происходящему. На чьей он сейчас стороне? Отдавал ли он приказ Опоре Вещей убить нас, или ее пар-арценц действует на свой страх и риск?
– Считайте, что во всем виноват гнорр, – язвительно сказал Шоша, переходя на язык гэвенгов. – А чтобы ваша рука не дрогнула во время Большой Работы, замечу, что гнорр – явно маг Южного Начертания. И напомню, что именно Южные Начертатели искоренили ваш род.
– Почти искоренили, – спокойно поправила Зверда. – А вы наблюдательны. Я думала, вы заметите в Лагхе только Начертание Дионагганов и скудную местную традицию, так называемое Учение Двух Лагинов.
– Вовсе не обязательно совокупляться с человеком, чтобы раскрыть искусства человека. Кстати, вы решили, что делать с книгой?
– Ничего не делать. Своенравная пакость не открывается даже мне, внучке Санкута.
– Я знаю, с чем это связано. Не хотел вам говорить, но сейчас, кажется, самое подходящее время.
– Ну-ну.
– Обещайте, что не попытаетесь перегрызть мне шею, баронесса.
– Обещаю. Все равно вы втянете ее под панцирь быстрее, чем я успею что-либо предпринять в этой перекошенной форме.
– Хорошо. Вы помните, что рассказал вам отец о гибели деда?
– Конечно.
– На самом деле Санкут не был убит какими-то неведомыми боевыми магами Свода во время штурма Ордоса.
– Мне тоже казалось это странным, – очень медленно сказала Зверда, не сводя глаз с Шоши. – Я недавно думала над тем, что это подозрительно: была у варанцев Полная Работа против гэвенгов, а потом потерялась.
– Вот именно. Не было у них во время Тридцатидневной войны никакой Полной Работы. Иначе, может, Ордос и по сей день стоял бы целехонек. Санкута приговорили гэвенги. Три моих двоюродных прадеда, круг родичей Аллерта и отец Вэль-Виры.
«Вантэн? Вантэн-гайам?» – отчетливо услышал Лараф. Это были единственные слова, которые он смог вычленить из общего нечленораздельного «йэйэйэй», которым представлялась для него беседа баронов Маш-Магарт.
«Оум», – ответил Шоша и воцарилось молчание.
– Это еще удивительно, как за отцом и за мной сохранилось Северное Начертание, – с трудом выговорила оглушенная известием Зверда велиа Маш-Магарт.
Глава 16
Компас
Нелеот – город пошляков.
1
– Ну, что там в подземелье, гиазир Эгин? – донесся из угла комнаты любопытный шепот Есмара. – Призраки?
В комнате серело. Эгину вдруг стало окончательно ясно, что он провел в обществе развоплощенного гнорра всего лишь ночь. А не трое суток, как ему начало казаться.
– Это еще что такое? Ты почему не спишь? – неласково поинтересовался Эгин.
– Я уже выспался. Мне больше не хочется, – соврал Есмар.
– А мне хочется, – укоризненно сказал Эгин.
– Ну тогда извиняйте.
– Но только мне нельзя.
– Уезжаем?
– Ничего подобного. Мне нужно в город.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Вот только прихвачу денег.
– Я с вами.
– А вот об этом не может быть и речи, – твердо сказал Эгин.
– Но когда я попросился с вами в Нелеот, вы тоже говорили, что об этом не может быть и речи! – Глаза Есмара гневно блеснули в утренних сумерках.
– В тот раз я еще не подозревал, во что мы с тобой влипли.
– А теперь? Теперь вы подозреваете, во что?
– Теперь – да. Мы влипли в дерьмо. По самые кончики ушей. И разгребать это дерьмо руками нам придется еще не одну неделю.
– Мы должны его разгребать, чтобы помочь тому господину? Господину Лагхе?
Эгин, хоть и был уставшим и опустошенным, не смог удержаться от улыбки. В сущности, он очень точно обрисовал ситуацию. В ближайший день ему предстоит разгрести кучу дерьма величиной с город Нелеот. И все для того, чтобы достать из нее три пустячных ингредиента.
Эфемерную горстку волосиков младенца, родившегося в Нелеоте в день памятного варанского землетрясения.
Перо птицы Юп, про каковую птицу Эгин доподлинно знал только одно – последним ее видел, кажется, Эррихпа Древний.
И кусок голубой глины. Из которой потом предстоит ни много ни мало самолично скамстролить чашу для ворожбы.
И все это нужно сделать до захода солнца. Поскольку между заходом солнца и восходом луны нужно будет заниматься гончарным делом, прочтением соответствующих Слов, ориентировкой на местности (а именно в подвале, где проявлялся Лагха), а также возней с измененной водой из колодца.
И только когда все это будет исполнено – если все это когда-нибудь вообще будет исполнено! – можно будет надеяться на то, что удастся определить направление, в котором ветры Силы понесут семя души Лагхи Коалары.
«Только человек, владеющий Раздавленным Временем, может справиться с таким множеством заданий в один день», – говорил по этому поводу сам Лагха Коалара, имея в виду Эгина.
Но слово «может» означает всего лишь гипотетическую возможность. В том, сможет ли он
