В этот момент в дверь постучали.
– Я же сказал не беспокоить!
– Но это гиазир Йор, – виновато пролепетал Эри.
Быстро согнав с лица следы веселья, Лараф уселся на неудобное деревянное кресло и сложил руки на груди. Эта поза казалась ему идеально-государственной.
– Ну как?
– Ваши приказания выполнены. Огнетворительная смесь разложена для просушки. Выставлены караулы…
– А от баронов Маш-Магарт ничего не было?
– Нет. Но я как раз пришел поговорить с вами о баронах Маш-Магарт.
– Чего о них говорить? Завтра к вечеру мы их уже у себя увидим.
– К сожалению, увидим.
Только сейчас Лараф почувствовал в словах пар-арценца некую тревожную дрожь.
– С ними что-то случилось? – Ларафу начала передаваться нервозность Йора.
– С ними – нет. Видите ли, гиазир гнорр, ко мне только что приходила баронесса Лоя, жена Аллерта велиа Семельвенк. То есть она приходила к вам, но ее не пустили. Сказали, что вы изволите отдыхать.
– Я? Я – да, изволю. Но помилуйте, Йор, как она сюда попала? Вы же сами говорили, что выставили караулы…
– Все правильно. Но караулы ее проглядели. Сейчас я вам все расскажу, это и не самое удивительное, и не самое важное. Главное – это то, что она сказала насчет баронов Маш-Магарт. – Лицо Йора было бледным и обеспокоенным.
– Что? Измена? Маш-Магарт отложился? – встревоженно поинтересовался Лараф. С первого дня своего эрхагноррата Лараф страшился одного: что в один прекрасный день Зверда, а вместе с ней и книга, отступятся от него.
– Хуже. – Йор потупил взор.
– Да Шилол вас подери, пар-арценц! – Лараф пружиной распрямился, вскочил и зашагал по комнате. – Что может быть хуже этого?!
– Бароны Шоша и Зверда велиа Маш-Магарт – трансформанты.
– Кто? – вытаращился Лараф.
– Трансформанты восемнадцати степеней свободы, настоящие гении Изменений. В это трудно поверить, но это…
– Вы хотите сказать – оборотни?
Йор церемонно кивнул.
– Гм… – Лараф изобразил озабоченность и, подойдя к окну, повернулся спиной к Йору. Он не хотел, чтобы его лицо выдало его крайнее и потому подозрительное волнение. А еще – его дикое желание задушить баронессу Лою собственными руками. «Кто тянул за язык проклятую курву?» Наконец он процедил:
– Я хочу побеседовать с баронессой Лоей лично.
– Это невозможно, гиазир гнорр. Она уже ушла.
– Почему же вы ее не задержали?
– Я не смог ее задержать. Ее… магические способности… превышали мои возможности почти на порядок. Все это было слишком неожиданно…
– Вовкулацкая погадка! – Лараф топнул ногой. Пара малоценных экспонатов из коллекции минералов свалились на пол с края стола.
– Вот именно. Выходит, что мы воюем против оборотня на стороне других оборотней! – взволнованно сказал Йор. Его нижняя губа едва заметно подрагивала. И ежу было ясно, что для Йора эта новость – гораздо большее потрясение, чем гибель под стенами Гинсавера трех сотен отборных бойцов «Голубого Лосося».
«Ой-ой-ой! Оборотни! Глядите, какие мы нежные!» – мысленно перекривлял Йора Лараф, благо он по- прежнему стоял к нему спиной.
– А доказательства? Может, эта ваша баронесса Лоя врет? – отозвался наконец Лараф.
– Нет. Она не врет. Она показала мне более, чем достаточно.
– Что значит «показала»?
– С ней был кристалл. Я видел, как баронесса Зверда обращается в медведя… Я смотрел в кристалл Взором Аррума. Иллюзия исключена. Гиазир гнорр, да неужели вы раньше ничего странного за этими баронами не замечали?! Вспомните хоть те косяки рыбы, которые видели все, когда судно с этими исчадиями Хуммеровой бездны входило в пиннаринскую гавань! Неужели вы ничего не замечали?!
Это был вопль отчаяния. И хоть вырывался он из уст опытного немолодого мужчины, с натруженной подлостями душой зверя, но принадлежал он веснушчатому мальчику Йору, с деревянным мечом у пояса, которого наставники научили бояться магии, любой магии, пуще всего на свете. Однако между испуганных мальчишеских воплей был поставлен вопрос, не ответить на который Лараф не мог.
– Да, я замечал. Замечал, – поспешил согласиться Лараф. – Но я не знал этому названия…
– Я тоже был слеп. Мы все были слепы! – вдруг взвыл Йор, и его лицо исказилось преотвратительной судорогой.
– Успокойтесь, Йор. Не надо дергаться. И пожалуйста, перестаньте выть. Не надо выть. Мы должны что-то решить… Не можем же мы проигнорировать… это? Что вы, кстати, предлагаете?
– Я… Предлагаю? – Йор, вняв увещеваниям гнорра, чье «самообладание» оказало на него отрезвляющее воздействие, наконец-то взял себя в руки. – Не знаю, мой гнорр. Я в растерянности. Прошу меня простить, но после таких новостей рассудок просто отказывается служить! В одном я уверен – их надо убивать, жечь, топить, изничтожать, вырывать их сердца и дыхания!
– Не будьте таким кровожадным, – нервно хохотнул Лараф.
Йор поднял на гнорра глаза, исполненные недоумения и жути.
– Я шучу. Шучу, – поспешил сказать Лараф. Теперь, глядя на сбрендившего Йора, застывшего в позе готового к драке бешеного пса, он со всей ясностью понял, что спустить на тормозах сообщение баронессы Лои не получится.
Он не без труда вытолкал Йора за двери. Теперь руки тряслись не только у Йора, но и у него самого.
«Что же делать? Что делать? Что? Йор – моя самая верная и самая надежная опора в этом гнезде профессиональных изменников. Если я потеряю доверие Йора, этого чокнутого охотника на нечисть, можно сразу расписаться: моя карьера в Своде окончилась. Старый извращенец придумает какую-нибудь западню, из которой я не смогу выкарабкаться – теперь ему удалось узнать меня очень хорошо. И никакая Овель тут не поможет. Казнить Йора прямо сейчас? Пока он не успел растрындеть сногсшибательную новость всем аррумам, эрм-саваннам и рах-саваннам? Нет, это не годится. Не поймут. Все эти драные аррумы и эрм- саванны его родной Опоры Единства меня ненавидят. Это ясно. Ненависть у них как пена у бешеных выступает. Еще этот Гинсавер… А Зверда? Куда она смотрела? Кто вообще такая эта сучка Лоя? Какой-то Семельвенк… Чего эту Лою угораздило сюда тащиться? Правдолюбцы! Злюки! Болтуньи! Кругом ведьмы! Может, спросить у Зверды? Сейчас, быстренько Большую Работу… Пусть скажет, что делать».
Лараф подошел к книге и посмотрел на нее с надеждой и любовью. Но открыть книгу Лараф отчего-то не решился, может быть, от общего перевозбуждения.
Затем он снова направился к окну. На уцелевших стенах Гинсавера стояли караулы. Тихо чадили костры. Солдаты лежали вповалку, закутавшись кто во что. Лагерь спал и, судя по редким, непонятно кому принадлежащим вскрикам, сновидел кошмарами.
Наконец-то стало тихо. В этой ночной тишине было слышно, как в соседней комнате печатает свои железные шаги Йор.
«Сумасшедший! Они все в этом Своде сумасшедшие! В него других, кажись, и вовсе не берут. Им бы все убивать, искоренять. Им бы Изменений и Обращений, да побольше! Как в Посаде говаривали: лежа, лежа, да все за то же!»
Лараф снова посмотрел на книгу. Нет, он не успеет проделать Большую Работу. «Шилолов Йор не выдержит под дверью так долго. Размаздонит дверь своей бычьей башкой. Ему подавай мудрый ответ. Да
