— У нувука с длинной черной бородой. Он смеялся, когда мы взяли у него этот мешочек с золотом, но за эту тряпку он дрался руками, ногами, даже грыз нас зубами. Громовая Стрела совсем тихо стукнул его по голове обухом томагавка.
Вождь склонился над картой, разглядывая ее.
— Велика мудрость белого человека! Словно на крыльях поднялся он к облакам и оттуда нарисовал землю ттынехов.
Красное Облако скатал парусину, сунул за пазуху и долго молчал, закрыв глаза. Андрей знал, что так индеец думает о важном и трудном. Но вот веки его приподнялись, и взгляд, острый, как осока, остановился на русском.
— Ты хочешь видеть, где растет золото ттынехов?
— Не хочу, — просто ответил Андрей. — Белый человек жаден до золота. Я боюсь его соблазнов,
— Хорошо сказал, — довольно кивнул головой Красное Облако. Губы его дрогнули было в улыбке, но он не выпустил улыбку наружу и, поднимаясь с нар, сказал:
— И большой тропе, и большому разговору бывает конец. И ночь кончилась.
Он первый пошел к выходу. Андрей вышел за ним.
Небо посветлело, но солнце еще не взошло. Горы стояли в нежно-голубых тенях. В лесу проснулся и застучал дятел. По стойбищу раздавались женские злые крики и глухие удары. Женщины запрягали собак ехать в лес за хворостом для костров. «В лес по дрова, совсем как в наших деревнях, — подумал Андрей. — Боже, как похожи все люди друг на друга!»
— Я сказал: ты олень, отбившийся от своего стада, — легко прикоснулся Красное Облако к плечу русского длинными изящными пальцами — И ты не скоро прибьешься к своему стаду. Ты пойдешь со мной на реку Дураков. Я покажу тебе золото ттынехов.
Андрей быстро и удивленно обернулся к вождю. Но тот смотрел на небо, горы, лес, спрашивал их, каким будет наступающий день? Не помешают ли охоте буран, снегопад или предвесенняя оттепель?
ОГНЕННОЕ ПОГРЕБЕНИЕ
Племя снова кочевало Одной тропой шли два рода — вороньих и волчьих людей. Путь кочевки обычно определяли гаданием по брошенной оленьей лопатке. Куда ляжет лопатка острым концом, в ту сторону и тянуть кочевую тропу. А на этот раз тропу указал умерший. Старший брат Красного Облака, Хромой Медведь, перед смертью назвал место своего погребения. Туда и шло сейчас племя.
Хромой Медведь на охоте провалился в полынью и, обледенев, долго не мог развести костер. На другой день он лежал в бреду и никого не узнавал. Лечивший его тунгак сказал, что спасти больного может только соединившаяся с ним в браке молодая, здоровая девушка. Ее молодость и здоровье отгонят смерть По сговору между Красным Облаком и Громовой Стрелой было решено в жены умирающему Хромому Медведю отдать шестнадцатилетнюю Айвику, Летящую Зорянку, сестру Громовой Стрелы.
Но с браком опоздали. Айвика послала соседям ветви ивы, приглашение на веселое свадебное обжорство, но когда гости собрались, жених лежал уже головой к стене бараборы. Так лежат мертвые
Хромой Медведь умер месяц назад, но прежде всего охота, пища и теплые меха для людей. Труп, зашитый в кожух, ттынехи таскали с собой. Днем около покойника ставили мальчишек отгонять голодных собак, а ночью его клали под голову И безопасно для покойника, и живым спать удобнее. А сейчас апрель, месяц Линьки, и охоты нет. Теперь можно заняться похоронами Хромого Медведя.
Племя шло на юг, а навстречу племени шла весна. Под снежными сугробами забормотали ручьи, снег, словно облизанный оттепелями, отражая солнце, блестел нестерпимо, и люди одели на глаза очки из волосяного сита; на вершинах, на угревах, линяющие лисы оставляли на лежках рыжую ость, а с высокого весеннего неба падали, медленно кружась, перья прилетевших на гнездовья птиц. А когда племя подошло к вставшим мрачной стеной великим лесам, подала свой веселый голосок пуночка и запорхали суетливо пестрые американские дрозды. Наступил май, месяц Светлых Ночей.
Племя остановилось на большой поляне на берегу лесного озера. Здесь просил Хромой Медведь похоронить его. Летние шатры-яххи ттынехи не ставили. Племя задержится здесь на один только день, для похорон.
Андрей сидел одиноко у своего костра и тоскливо думал, что вот уже ровно год, как он слышал в последний раз русскую речь и видел родные русские лица. Тоску нагнало похоронное пение женщин, тонкие завывающие рыдания и вопли. Встревоженные этими криками, собаки рвались с привязей и тоже выли, протяжно, тоскливо, на разные голоса.
Пение женщин вырвалось неистовым взрывом горестных воплей. И тотчас в глубине леса вспыхнуло пламя, дымно-красное, косматое, какое-то угрюмое и дикое. Это зажгли погребальный костер. Мужчины первые двинулись к лесу, за ними пошли, приплясывая и вопя, женщины. На фоне освещенного леса они казались демонами. Убежали в лес и ребятишки Русский остался один.
На поляне, освещенной двигающимися, шевелящимися отсветами погребального костра, было мрачно и тихо. Глухие вопли, доносившиеся из глубины леса, были как крики о помощи людей, которых душат. Все вокруг чуждо, неясно, обманчиво, угрожающе. Андрей вздрогнул от пронзившего его чувства одиночества и бессознательного страха. Все в нем напряглось, задрожало, как от нестерпимой боли, от нестерпимого желания увидеть то простое, привычное, понятное и милое сердцу, что мы называем родным.
— Господи, боже, где я? Зачем я здесь? Как сюда я попал?..
Он зажег трубку и жадно выкурил ее. Затем поднялся и пошел в лес.
Огромный погребальный костер горел так ярко, что видны были верхушки гигантских сосен и расплывшийся над ними в неподвижную тучу синий дым. Посередине костра, на связках сухого лапника, лежал Хромой Медведь, зашитый в шкуры, а поверх их одетый сразу в две парки — беличью и оленью. Пламя уже подбиралось к нему, и мужчины племени торопились проститься с умершим. Они подходили к костру и коротко, но пышно говорили о военных и охотничьих доблестях умершего. И если верить их речам, то оказывалось, что немолодой, тщедушный и колченогий Хромой Медведь затмил своими доблестями всех охотников и воинов племени. Закончив речь, мужчины клали на костер кто лук, кто копье, томагавк, ножи, взгромоздили нарту и пяток убитых собак. В огненную могилу было отправлено все необходимое для странствий покойника по стране теней. Но самое важное, самое нужное должна положить его невеста, так и не ставшая женой.
Выступив из толпы женщин, Айвика подошла к костру. Одетая в лучшие свадебные наряды, тоненькая и гибкая, скорее девочка, а не девушка-невеста, она начала подниматься на костер, выкрикивая: «Я иду!.. Я иду!.. »
Пламя, будто преграждая девушке путь, выбросило навстречу ей клуб черного дыма и сноп искр, взлетевших высоко над лесом. Летящая Зорянка протянула руку в дым, в искры, в пламя и оставила в ногах покойника мешочек с кремнем, огнивом, сухой берестой и трутом, выпаренным из древесного гриба, чтобы Хромой Медведь мог на полях Счастливой Охоты зажечь свой костер, а не стоять за спинами других греющихся, ранее умерших. На плечах и груди девушки затлелась ее ровдужная парка. Девушка откинула назад голову от тянувшихся к ней огненных языков и, закрыв одной рукой лицо, другой волосы, сделала еще шаг вперед. Из связок сухого лапника вымахнула со свистом струя белого пламени и ударила в ноги девушке. Ярко вспыхнул подол ее парки.
Андрей оттолкнул стоявшего впереди мужчину и бросился к костру. Но чья-то цепкая рука ухватила его плечо, из глаз его посыпались искры, такие же яркие, как и в костре, а рот наполнился горячей соленой кровью. Мужчина, которого он оттолкнул, ударил его головой в лицо. Это был Громовая Стрела. Вождь Волков кричал:
— Убью и за волосы в чащу уволоку! На приманку зверям!
Крикнув еще что-то, Громовая Стрела выдернул из ножен длинный охотничий нож Жаркий туман бешенства застлал Андрею глаза. Он тоже выдернул нож и услышал жесткий и повелительный голос Красного Облака:
