стоящему рядом с ним Полундре.
— Сергей, как думаешь, сумел бы ты этот остров от одного из наших отличить, если бы тебе завязали глаза? По запаху.
Полундра удивленно хмыкнул:
— Вряд ли. Все эти острова похожи. А почему это тебя заинтересовало?
— Просто так. Чувствуешь, ветер с моря? У нас он совсем такой же.
— У нас многое одинаково… — задумчиво сказал спецназовец, глядя вдаль.
Они с Меллингом стояли на вертолетной площадке поселка Прибрежное. С той минуты, когда они ушли от японцев и сдались пограничникам, прошло ровно десять дней. За это время российские и американские власти сумели разобраться в том, что произошло, и сейчас оба друга были свободны, и Меллинг должен был вернуться к себе, на Атту. Вертолет ожидали с минуты на минуту.
— Да, — кивнул Меллинг. — А если вдуматься, так и вообще почти все. Ты, Сергей, если честно, мне очень сильно напомнил меня в молодости.
— Ну а как же, — усмехнулся Полундра. — Все моряки немного родственники. Особенно военные. Не знаю, доживу ли я до старости, но если да, то хотел бы я в восемьдесят лет быть таким, как ты.
Полундра говорил вполне искренне. Он всегда в глубине души считал, что как бы ни собачились политики, какими бы словами ни называли друг друга официальные идеологи обеих сторон, простые люди всегда должны понимать друг друга. И помогать… если получится. У них с Джейком получилось — вот и отлично.
Меллинг тем временем вытащил из кармана фляжку виски, приложился.
— Хочешь? — он протянул сосуд Полундре.
— А как же. У нас говорят, — Полундра напрягся, стараясь поточнее перевести на английский поговорку:
— На халяву и уксус сладкий.
Полундра глотнул виски, поморщился:
— Настоящее?
— В магазине сказали, что да. Но я как попробовал, сразу понял — наврали. Надо было вашей водки купить, а то обидно даже — был в России и водки не попробовал.
— Что, ее у вас купить нельзя? — удивился Полундра.
— Можно. Такую же настоящую, как у вас виски.
— Ну, точно, все одинаковое, — засмеялся Полундра. — Даже такие мелочи. Кстати, Джейк, — спецназовец приложил ладонь козырьком ко лбу, — это не твой ли вертолет летит? Посмотри-ка, ты говорил, у тебя дальнозоркость.
— Точно, он, — кивнул Меллинг, посмотрев в указанном направлении.
Вертолет приземлился через десять минут. Из кабины выглянул пилот в форме Береговой охраны США и приглашающе махнул Меллингу рукой.
— Ну что, удачи тебе, Сергей, — сказал американец.
— Тебе тоже, Джейк. И спасибо. Если бы не ты, мы бы так и не раскусили японцев, пока не стало бы слишком поздно.
— Зато как их остановить, придумал ты. Один бы я ничего не сделал.
Полундра не стал спорить — ложная скромность ему никогда не была свойственна. Вместо этого он слегка улыбнулся краешками губ и спросил:
— Интересно, мы еще когда-нибудь встретимся?
— Не исключено, — ответил Меллинг.
Они обменялись крепким рукопожатием, и американец пошел к вертолету. А Полундра, не дожидаясь, когда тот взлетит, развернулся и двинулся к поселку.
Он не любил смотреть вслед уходящим — считал это плохой приметой.
Глава 44
— Пошли, Андрюша, папа сейчас приедет! — красивая белокурая женщина ласково потрепала по щеке мальчика лет десяти, уснувшего в кресле. — Уже путь объявили!
— Ура! — на лице мгновенно проснувшегося мальчишки заиграла радостная улыбка. — Пошли скорее! — он вскочил с кресла.
Женщина взяла его за руку и повела через подземный переход к восьмому пути, именно на него, как только что объявил диктор, сейчас прибудет московский поезд.
— Андрюша, шарф завяжи! — сказала женщина, когда они с сыном вышли на перрон. Она знала, что северная осень коварна — вроде и не очень холодно, а простудиться ребенку легче легкого. Еще не хватало ему отца больным встретить.
— Мне не холодно!
— Завяжи, я тебе говорю!
— А папа говорил, что мне нужно закаляться!
— Закаляться надо дома, как положено, а не на вокзале без шарфа ходить. Кто сегодня душ холодный принимать отказался?
Мальчишка насупился:
— Ты только папе не говори, ладно?
— Не скажу, если пообещаешь, что это последний раз.
— Ладно… Обещаю.
Женщина улыбнулась. Она знала, что, если сын дал обещание, он его не нарушит — это в нем воспитал отец.
— И шарф завяжи, — развивая успех, сказала она.
— Мама, вон поезд! — неожиданно крикнул мальчик, показывая рукой в сторону, откуда и в самом деле уже показался локомотив.
«Наконец-то! — облегченно вздохнула женщина. — Дождались!»
— Поезд — это очень хорошо, — вслух сказала она. — Но не думай, что я про шарф забыла.
Мальчишка, смирившись с неизбежным, завязал шарф.
Поезд уже начал тормозить. Женщина пошла ему навстречу — ей был нужен четырнадцатый вагон, который находился в конце состава. Поезд остановился как раз в тот момент, когда она добралась до нужного вагона. И, разумеется, первым на перрон выскочил ее муж, Сергей Павлов.
— Сережа! — она кинулась ему на шею, как девчонка, и, никого не стесняясь, поцеловала.
— Здравствуй, Наташенька, — Полундра обнял жену.
— Привет, папка! — Андрюша подбежал к родителям и обхватил их обоих — насколько рук хватило.
Вдруг Наташа заметила пробежавшую по лицу мужа тень. Она не успела спросить, в чем дело — Сергей сам обернулся, кивнул на стоящего у вагона мальчика лет четырнадцати. Он вышел сразу за ним и стоял, дожидаясь, когда Полундра вспомнит о нем.
— Наташа, это Витя, — сказал Полундра. — Пусть он у нас пока поживет, хорошо?
Затем, наклонившись к уху жены, Сергей прошептал:
— Его отец погиб, помогая мне. А мать слегла, когда о смерти мужа узнала. У пацана совсем никого не осталось, нужно приютить его до весны. А потом повезу его в Питер — он хочет в Нахимовское поступать.
Тем временем Андрюша уже шагнул навстречу Витьке:
— Здравствуй. Как тебя зовут? Твой папа тоже моряк? А что это у тебя за книжка?
В руках у Витьки была большая, красочно иллюстрированная книга «Правда и вымысел про корову Стеллера». Он протянул Андрюше книжку и что-то тихо сказал ему.
— Ты не против? — спросил у жены Полундра. — Смотри, они уже с Андреем познакомились.
— Конечно, не против, — отозвалась Наталья. — Бедный мальчишка. Пусть пока живет у нас. Кстати, — голос Наташи стал игривым, — а что это у тебя за коробочка в кармане прощупывается? Это мне? — она сунула руку в правый боковой карман куртки мужа.
— Нет, — усмехнулся Полундра. — Это как раз мне.
Это орден. А тебе подарок — в другом кармане.
Спустя несколько секунд Наташа уже с восторженными охами и ахами примеряла золотые сережки с
