видевшая в нем обыкновенного жлоба.
Кушайло повернул голову назад. Кроме Чубина, в кабинете был еще третий, который нервной походкой прогуливался возле стола. Это был начальник ФСБ, крупный мужчина с маленькой овальной головой. Он напоминал Илье Юрьевичу тигра в клетке. В его хитрых глазках мелькали злые огоньки.
— У вас есть другие предположения? — спросил он и остановился напротив Кушайло, стараясь не смотреть в сторону Чубина.
Кроме принадлежности в прошлом к КГБ, у руководителя службы безопасности и у Кушайло общим было и то, что они одинаково много знали про темные дела этого «деревенского паренька». Каждый раз, встречаясь с Чубиным, Илья Юрьевич ловил себя на мысли: как было бы приятно демонстративно не подать руки этому сукину сыну! Но этим все заканчивалось. Генерал заискивающе улыбался, ощущая, как галстук петлей сдавливает ему шею.
«В конце концов, не я один», — успокаивал себя Илья Юрьевич в такие минуты.
А Чубин словно ничего не замечал и всегда принимал протянутую руку с широкой улыбкой.
— Я уже объяснял. — Кушайло отвечал с достоинством, голос не повышал, каждое слово выговаривал четко. — Американцы вели «Сокол» от самой Находки. Не в их интересах устраивать большой политический скандал, но Вашингтон однозначно настроен не допустить получения Северной Кореей секретного российского оружия.
— Секретного, — презрительно фыркнул Чубин. — С каких это пор американцы беспокоятся за наши государственные секреты?
«Какая же ты все-таки сволочь! — подумал Илья Юрьевич. — Именно такие, как ты, довели страну до того, что вчерашний враг, который по большому счету остается врагом и сегодня, спасает наши секреты. Пускай ради собственной выгоды, но зато готов на то, на что ты не решишься никогда!»
— Этот вопрос мы еще рассмотрим, — произнес руководитель ФСБ и нервно потер подбородок. — Вы, Илья Юрьевич, напрасно делаете упор на реакцию Соединенных Штатов. Мы не какая-нибудь банановая республика, чтобы выплясывать под их дудку. А что касается более подробной информации, Дмитрий Андреевич, то президенту будет предоставлена вся информация и все материалы с выводами, как нашими, так и Службы внешней разведки.
— Неужели вы признаетесь, — Чубин ухмыльнулся, — что отдали приказ потопить российский сухогруз, основываясь на сообщении какого-то полоумного, переданном без всякого прикрытия, открытым текстом?
— Шах — это псевдоним нашего агента! — сухо уточнил Кушайло. — Я уверен, что пойти на такие меры его вынудили исключительные обстоятельства. И потом, не забывайте, что он находится на «Соколе», а значит, вполне осознает, что сообщением обрекает себя на гибель.
— Поэтому я и говорю — полоумный. И еще этот американский ультиматум! Как вы объясните президенту тот факт, что американцы практически шантажировали нас, угрожая разбомбить сухогруз? Это же небывалый случай международного терроризма! — Дмитрий Андреевич вскочил и стукнул кулаком по столу. — Я не дам вам превратить Россию в Верхнюю Вольту!
На мгновение Илья Юрьевич растерялся. Ему и в голову не могло прийти, что разговор примет такой оборот.
— Не горячитесь, Дмитрий Андреевич, — сказал руководитель ФСБ и тут же поправил Чубина:
— Мы не дадим унижать Россию. А для этого нужно представить дело так, что уничтожение «Сокола» — результат конструктивной работы всех российских спецслужб с высшими органами власти.
При чем здесь американцы? Мы обнаружили груз и, не найдя другой возможности избежать его утечки, пошли на экстраординарные меры, а при этом пожертвовали жизнью лучших своих людей. Это надо особенно отметить. Ведь у любой истории есть не только начало, но и конец.
Чубин хотел что-то возразить, но промолчал. В последних словах слышалась почти неприкрытая угроза в его адрес. До сих пор комитетчики такого себе не позволяли, а значит, было над чем задуматься.
После того как совещание закончилось, Кушайло крепко пожал руку генералу ФСБ, не скрывая искренней радости.
— Вы довольны, Илья Юрьевич? — удивился тот. — Ведь своих же будем топить.
Капитан «Ушакова» смотрел, как офицер связи разбирается с одноразовым шифром. Рядом с капитаном стоял дежурный радист.
Гой сам спустился в радиорубку, когда минут тридцать назад было получено первое сообщение. Игорь Владимирович ждал подтверждения приказа.
— Ну? — нетерпеливо выдохнул он.
— Все то же.
Гой вспылил:
— Ты мне приказ сообщи! «То же» жене своей будешь говорить в постели.
Офицер протянул капитану текст приказа. Игорь Владимирович мгновенно пробежал его взглядом.
«Сглазили!» — мелькнуло в голове у Гоя.
Еще перед выходом в море Игорь Владимирович почуял неладное. Наверное, каждый хоть раз в жизни испытал что-нибудь подобное. Это своего рода внутренний прибор, барометр, работающий на прошлом опыте и интуиции. Вот почему Гой облегченно вздохнул, когда получил приказ возвращаться. И вдруг такое!
Нет, конечно, он ожидал худшего: аварии, столкновения, да хоть встречи с инопланетянами. В конце концов, подводная лодка — не прогулочный катер с дискотекой. Но отправить на дно свой же сухогруз?!
Он вернулся в центр управления огнем. «Ушаков» двигался на северо-запад со скоростью двадцать узлов.
— Товарищ капитан, — сказал по телефону мичман, — у меня есть контакт.
— Придется немного подождать. Держи объект по всем активным системам.
— Мы его быстро нагоняем. Сигнал устойчивый.
Акустик подтвердил, что вышли на «Сокол». Теперь нужно было подняться на поверхность, на глубину перископной антенны, и передать сообщение в Москву, чтобы оттуда подтвердили приказ.
Гой надеялся, что к этому времени цель не уйдет из сектора. До Северной Кореи оставалось всего ничего. Потопить «Сокол» в территориальных водах КНДР означало бы спровоцировать международный скандал.
Наконец Москва дала «добро». Игорь Владимирович выругался про себя. С этой минуты он превратился в винтик большого слаженного механизма.
Когда Новиков спустился в трюм, все было кончено.
Длинная тонкая нить проволоки, которую Колька приспособил под антенну, порванной струной повисла вдоль стены.
Одним своим концом она дотягивалась до края шлюза, вторым — перебитая чьим-то прицельным выстрелом, едва касалась дна. Рядом, широко раскинув руки, с лицом, обращенным вверх, лежал Серегин.
Смерть настигла его врасплох, словно сорвав последний осенний лист с дерева и бросив мертвого к ногам убийц.
Виктор насчитал на его куртке шесть рваных отверстий.
Он почти не знал этого парня. Их знакомство уложилось в две непродолжительные встречи. Чтобы назвать человека другом, двух часов явно недостаточно. Да и могли ли быть друзья у Новикова?
— Легко сдох, скотина! — пнул безжизненное тело носком ботинка матрос. — Прямо на лету. Ну ничего, зато второй жив. Пока!
Это зловещее «пока» заставило бывшего «афганца» вздрогнуть, будто кто-то неосторожно задел обнаженный нерв. Внутри Новикова сдетонировал заряд такой силы, что его хватило бы выжечь весь сухогруз дотла. Внезапная перемена в лице Виктора напугала матроса, наслышанного о зековском прошлом Новикова. Но он расценил это по-своему:
— Я вижу, ты тоже не прочь пострелять? Могу устроить.
