показывали двенадцать. День был в самом разгаре. Во дворе под окнами бегали дети, кто-то шумно выколачивал ковер. Удары мерно отдавались в тяжелой, словно налитой свинцом голове. Девчонки исчезли.
Обнаружив на кухонном столе недопитую бутылку шампанского, Жиган жадно припал к горлышку.
После шампанского головная боль чуть отступила. Порывшись в забитой окурками пепельнице, Жиган выбрал чинарик подлиннее и закурил.
Он пытался вспомнить, что же произошло ночью, но в памяти всплывали только Терентий с гитарой и грудастая Маша, отнимающая у него инструмент.
Он так и сидел нагишом, когда на кухню завалился Терентий.
– Ты чего? – громко зевнув, спросил он.
Терентий успел натянуть на себя спортивные штаны с пузырями на коленках и выцветшую майку.
– Ничего, – вздохнув, сказал Жиган. – Вот думаю, что шефу говорить.
– Зачем?
– На дворе день давно.
– Ну и что?
Терентий непонимающе мотнул головой.
– На работу надо бы.
– Какая работа? Ты чего, вообще умом тронулся? Сегодня суббота.
– Слава богу, – облегченно вздохнул Жиган. – А я-то совсем забыл.
– Пить надо больше, – икнув, заметил Терентий и почесал грудь. – Где же у меня пиво-то было?
Он стал открывать подряд все кухонные ящики и наконец извлек на свет божий две бутылки «Жигулевского». Одну он поставил на стол перед Жиганом, другую откупорил и опустошил одним глотком.
– Пей, чего сидишь?
Жиган последовал примеру друга.
– Борухи давно смотались? – спросил Терентий.
Жиган пожал плечами.
– Ну и хрен с ними. Баба с возу – кобыле легче, – засмеялся Терентий. – Слушай, я забыл тебе вчера сказать.
– Что?
– Угадай с трех раз, кого я недавно видел?
– Живого дедушку Ленина, – сострил Жиган.
– Нет, я серьезно.
– Ну?
– Ленку Кирееву. Помнишь ее?
– Угу, – промычал Жиган.
– Я, правда, не успел спросить, что она здесь делает, но потом мне знакомые пацаны сказали, что она с Пантелеем на какой-то охpенительной тачке ездит.
Снова заныла рана в сердце, и Жиган, стараясь скрыть свои чувства, припал к бутылке. Пиво горячими струями разливалось по жилам.
– Что молчишь?
– Пошло оно все… подальше.
Возвращаясь домой, Жиган встретил у подъезда соседку, тетю Надю.
– А что, про Игната, бpата твоего, ничего не слышно? – спросила она.
– Не объявлялся пока.
– Ох, знала я, что не доведут его до добра эти дружки бесконечные.
– А что за дружки, тетя Надя, хоть одного вспомнить можете?
– Ходил тут все какой-то волосатик, да что-то больше не видно.
– Где живет, не знаете?
– Дом возле универмага знаешь?
Жиган утвердительно кивнул.
– Вот там спроси.
Жиган немедленно отправился по адресу, указанному соседкой. Во дворе кирпичного пятиэтажного дома рядом со зданием универмага он расспросил старушек, сидевших на скамеечке под деревьями.
По их словам, в квартире на третьем этаже действительно жил некий Сева, который мог оказаться тем самым волосатиком.
Жиган поднялся наверх. Долго и безуспешно давил на кнопку звонка у обшарпанной двери. Уже собравшись уходить, Жиган на всякий случай подергал за ручку. Дверь оказалась незапертой.
Он вошел в прихожую.
– Эй, есть тут кто живой?
В квартире царило такое запустение, что берлога Терентия в сравнении с ней являлась просто примером комфорта.
Рваные, свисающие до самого пола клочья обоев, грязные замызганные доски пола, давно позабывшие о краске, почти черный потолок с пятнами плесени и приторный, бьющий в нос запах анаши.
В единственной комнате квартиры на полу, заваленном грязными матрацами и газетами, вповалку лежали несколько человек. К счастью, все они были живы. Об этом можно было судить по мутным взглядам, которые они обратили на гостя.
Жигану пришлось долго всматриваться в лица наркоманов, прежде чем он понял, что перед ним девчонка и двое парней. Судя по их внешнему виду, достижения цивилизации для этих ребят были неведомы.
Длинные спутавшиеся волосы давно не знали расчески и горячего душа. На их измятых почерневших лицах не было написано ровным счетом ничего.
Когда Жиган сделал шаг вперед, под ногами у него что-то захрустело. Перепуганными стайками брызнули прочь тараканы.
«Ну и параша», – поморщился Жиган.
Перешагнув через бессильно распростершиеся тела, он подошел к заколоченному фанерой окну и распахнул раму. В квартиру ворвался свежий воздух, но и ему было не под силу совладать с запахом дуpмана, прочно въевшимся в ободранные стены.
Жиган присел на корточки рядом с одним из парней и провел рукой перед его глазами. Парень бессмысленно хихикнул.
– Эй, гаврик, кто тут из вас Сева?
Наркоман промычал что-то нечленораздельное и снова тупо засмеялся. Жиган посильнее тряхнул его за грудь.
– Я спрашиваю, ты – Сева?
Парень вяло махнул рукой в сторону своего соседа. Жиган тут же занялся худым долговязым субъектом, который, по всей видимости, и являлся хозяином этого притона.
При ближайшем рассмотрении Сева оказался еще более обмороженным, чем его собратья. Жиган приподнял его за грудь и принялся трясти.
Но в ответ на все вопросы Сева только тупо таращился и разевал рот как рыба.
– Ясно, – самому себе сказал Жиган, – с этим придется повозиться.
На время оставив Севу в покое, он прошелся по квартире. Никаких следов мебели, не говоря уже о чем-то большем. На всю квартиру – единственная лампочка под потолком в кухне, вернее, в том помещении, которое, по замыслу проектировщиков, должно было быть кухней.
В заплесневевшем санузле – треснувшая ванна и унитаз. «Да, приятное место для встреч, ничего не скажешь. Неужели Игнат приходил в эту помойку?»
Зайдя в ванную, Жиган на всякий случай повернул кран. О, чудо – в квартире имелась холодная вода. Под струей погибло несколько тараканов, безуспешно пытавшихся выбраться из ванны.
Преодолевая брезгливость, Жиган вернулся в комнату, сгреб Севу в охапку и потащил его за собой. Стащив с наркомана заляпанную жирными пятнами, протертую до дыр джинсовую куртку и давно
