время.
Они щеголяли яркими рубашками с короткими рукавами, с какими-то вытачками спереди, что делало эти рубашки больше похожими на женские блузки, чем на мужскую одежду. И вообще, что-то странное было в этих юношах с нарумяненными щеками и крашеными волосами. Макеев почувствовал какую-то неприязнь к ним и уловил даже, что с их стороны исходит нечто подобное. На него поглядывали с удивлением, смешанным с презрением.
Решив не обращать на такие мелочи внимания, Макеев сообразил вдруг, что безутешная супруга запаздывает уже на десять минут. Он начал с беспокойством оглядываться и вдруг почувствовал себя словно под микроскопом. За ним явно кто-то наблюдал, и он готов был поклясться, что это сама Лилия Николаевна.
«Что ж, – подумал Макеев, – это нормально. Звонит, понимаешь ли, незнакомый мужик, что-то лепит про ее пропавшего мужа… Я бы на ее месте поступил точно так же. Понаблюдал бы сначала, кто и каков из себя».
Прикинув, что минут десять на его визуальное наблюдение супруге Воловика должно хватить, он спокойно уселся на лавочке, в уверенности, что скоро появится и сама наблюдательница.
Как ни был он подготовлен к тому, что ему предстоит увидеть, он испытал все же некоторый трепет, когда она появилась со стороны Цветного бульвара и начала приближаться к его лавочке. Значит, точно, наблюдала, решил он, и сочла возможным не опасаться никаких провокаций с его стороны.
– Нам придется отсюда уйти, – сказала она, остановившись перед лавочкой, на которой он сидел. – Здесь слишком не подходящее общество для приличных людей. А вы, я вижу, приличный человек.
Макеев тут же вскочил, едва она подошла. Газеты не врали, делая комплименты ее внешности. Она была уже не очень молода, но отличалась невыразимым обаянием.
На Макеева она смотрела с интересом и даже каким-то обещанием, сквозившим в ее взгляде и едва заметной улыбке. Впрочем, Макеев тут же сообразил, что это отработанное выражение лица, которое к нему конкретно никакого отношения не имеет, и обещание, уловленное им, существует скорее лишь в его воображении. Ему сразу стало как-то легче.
Словно спала какая-то тяжесть, навалившаяся на него, как только он ее увидел.
– Давайте пройдем на Тверской бульвар, – предложил он. – Там народу поменьше, можно будет поговорить спокойно.
И все же Макееву нужно было еще несколько минут привыкать к ее обществу, чтобы не чувствовать себя зажатым. Пока они добрались до Тверского бульвара, он уже окончательно оправился от своего первого впечатления и перестал представлять себе, какая она в постели и что вызывает у мужчины обладание ее телом.
Но стоило ему сообразить, что эта вводящая его в трепет женщина жила с Генрихом Львовичем Воловиком, внешность которого хорошо известна была каждому, кто постоянно смотрит информационные передачи, как он сразу же успокоился и почувствовал себя уверенно.
Чем, собственно, она лучше тех женщин, которым он платил за обладание их телом? Просто она брала дороже – вот и вся разница.
– Вы что-то знаете о судьбе моего несчастного мужа? – спросила Лилия Николаевна, когда они не торопясь шли по Тверскому. – К сожалению, мне так ничего и не удалось узнать о нем после его странного исчезновения. Это просто ужасно.
– Вы слишком неверно меня поняли, если думаете, что я смогу помочь вам в его поисках, – осторожно ответил Макеев. – Дело совсем в другом. Я искренне надеюсь, что мы сможем быть друг другу полезны. Меня трогает ваше стремление найти своего супруга, несмотря на столь долгое и необъяснимое его отсутствие.
– Послушайте, – перебила его Лилия Николаевна довольно неделикатно. – Не морочьте мне голову. Неужели вы не понимаете, в какую ужасную ситуацию я попала? Несмотря на завещание, которое оставил Генрих Львович, я не могу воспользоваться причитающимся мне наследством, так как никто не может констатировать факта его смерти! Вы понимаете? Я же так до старости буду ждать и ничего не дождусь! Это ужасно! Это просто мучение какое-то!
– Простите, – сказал Макеев, – но я действительно был не осведомлен о такого рода нюансах. Буду признателен, если вы поделитесь со мной подробностями ситуации.
– Я же говорю вам, что это просто бред какой-то! – продолжала жаловаться Лилия Николаевна. – Я куда только не обращалась со своей проблемой. Юристы руками разводят, милиционеры плечами пожимают, никому нет никакого дела до моих проблем.
– Я не хочу показаться невежливым, – сказал Макеев. – Но у Генриха Львовича, кажется, был еще сын, по-моему, от первого брака?
– Вы говорите о Славике? – спросила Лилия Николаевна, посмотрев на Макеева с интересом. – Действительно, он тоже упомянут в завещании. Но, понимаете ли, у Генриха с сыном были очень напряженные отношения. Они не ладили друг с другом. Естественно, это сказалось на воле Генриха, когда он составлял завещание. Нет, вы не подумайте, отец не оставил его без средств к существованию. Он должен будет получить вполне приличную сумму, но только в том случае, если удастся документально подтвердить факт смерти Генриха Львовича.
– Я, честно говоря, на него тоже рассчитывал, – признался Макеев. – Суть моей проблемы такова, что я готов использовать любую возможность, чтобы найти решение своей проблемы.
– Кстати, вы так и не объяснили мне, что вас ко мне привело? – спросила Лилия Николаевна. – Вы, кажется, говорили, что мы можем оказаться полезными друг другу? В чем же именно?
– Видите ли, – сказал Макеев, беря ее под локоть и сам не замечая, что не испытывает при этом никакого смущения, – дело в том, что я тоже ищу одного человека. И у меня есть основания полагать, что его похитили. Кто – я не знаю. Но вполне вероятно, что это похищение связано с исчезновением вашего мужа.
– Вы меня интригуете и обнадеживаете, – взволнованно сказала Лилия Николаевна. – Вас, наверное, мне послала сама судьба!
– Я не стал бы этого утверждать наверняка, – усмехнулся Макеев. – Но был бы вам очень признателен, если бы вы мне сообщили хоть что-то о тех усилиях, которые вы уже предприняли для того, чтобы найти своего пропавшего без вести мужа.
– Ну-у-у, – протянула женщина, – вряд ли это вам поможет. К сожалению, мои личные поиски не принесли существенного результата. Это просто бессмысленная суета, как я теперь представляю.
Она вдруг схватила его за руку и даже остановилась. Макеев увидел перед собой широко раскрытые огромные глаза на прекрасном лице, которое побледнело от волнения, правда, какого-то слишком театрального, что ли, как показалось Макееву. Впрочем, если она и играла, то актрисой была, без сомнения, талантливой.
«Красивая все же баба! – подумал Макеев. – Жаль, не купишь, дорогая!»
– Я знаю, кто вам нужен! – сказала она, сжимая в волнении его руку. – Вам нужен Владислав! Да, именно он, и вы сейчас поймете, почему.
Она наклонила к Макееву голову, так как была значительно выше его, особенно в шикарных итальянских туфлях с очень высокими каблуками, и заговорила, понизив голос до заговорщицкого шепота.
– Вы же понимаете, как это бывает, – произнесла она, оглянувшись зачем-то по сторонам. – Взаимное недоверие, подозрения и все такое прочее. Между родственниками вроде нас это обычное явление. Короче, вы уже поняли, что я за ним следила.
Макеев посмотрел на нее удивленно.
– Следили? Вы? – не поверил он. – Этого просто не может быть.
– Ну конечно, не сама, – улыбнулась она. – Ну что вы! Я наняла специалистов. Сейчас, знаете ли, это не составляет проблемы… частных детективов. Они последнее время следили за Владиславом. Я уверена, что и он за мной следил. Это было бы естественно. Вы же понимаете, что у того, кто первым что-то найдет, появляется некоторое преимущество перед другим. Он может диктовать другому свои условия. Так вот, Владислав явно напал на след. Он тоже обратился к специалистам, хотя, на мой взгляд, эти его специалисты не внушают никакого доверия. У них очень, как бы это сказать, неадекватные методы, знаете, этот мордобой, терпеть не могу! Потом, один из них связан с какими-то проститутками. Это просто ужас, к кому он
