то написано. Скорее всего – тоже транзитная пассажирка. Здешние девушки все в платьях и держатся раскованно.
Я решил упростить позицию, выражаясь шахматным языком, и представился. Девушка назвала себя.
– 3аря? Необычное имя. Но красиво. Вам подходит. Вот только – какая? Надеюсь – утренняя?
– Это уж как на чей вкус…
– Тогда договорились – утренняя. Аврора как бы. Вечерней тут и так с избытком. Вам известно, что в зависимости от времени года закат здесь длится от 15 до ста часов?
– Нет, еще не успела узнать. Хотя и вижу, что долго…
– Только что прибыли?
– Ну, не только что, но недавно… И мечтаю как можно скорее улететь…
– Куда, если не секрет?
Заря снова улыбнулась, и улыбка ее показалась мне милой.
– Хотелось бы на Землю…
– Похвальное желание. В таком случае, если вы не против, я смогу и дальше покровительствовать вам в случае нежелательных посягательств.
Я с ходу поведал Заре несколько наиболее леденящих душу историй из практики, не выпячивая своей в них роли, но деликатно на нее намекая, подбавил немного самоиронии, но так, чтобы она тоже работала на образ, который я исподволь выстраивал, вовремя переключил разговор со своей персоны на нее, сделал несколько ненавязчивых комплиментов, прочитал подходящие к случаю стихи и с удовлетворением заметил, что цель практически достигнута. Девушка в должной мере заинтересована и заинтригована, и дальше знакомство будет развиваться уже в автоматическом режиме.
Несколько раз мы с нею, несмотря на ранее высказанное нежелание, все-таки потанцевали, и я заметил, что все труднее становилось разжимать объятия, когда музыка смолкала. Короче, к концу затянувшегося до поздней ночи вечера я увлекся девушкой гораздо сильнее, чем предполагал, имея в виду свой возраст и определенную в этих делах опытность. И как-то не обратил внимания, что случиться этого не должно было вообще, поскольку либидо мое перед командировкой надежно погасили соответствующей «прививкой», и что сама Заря ухитрилась рассказать о себе удивительно мало.
Училась в Петрограде, потом в Сорбонне, получила дипломы психолога и социолога, три года работала в экспедиции на планетах системы Антареса, сейчас летит в отпуск. Вот практически и все.
«Странно, – как помнится, подумал я, – тогда ей не меньше, чем двадцать шесть, а то и вообще под тридцать, но ни по виду, ни по манере держаться не скажешь». Удивился, но сразу же и забыл об этой здравой мысли.
Очень легко и изящно (профессионально) Заря обходила почти все прямые вопросы и делала это так, что я, поглощенный собственной сольной партией, не заметил, что весь вечер произносил один нескончаемый монолог.
– Я устала, – наконец сказала девушка. – Проводи меня.
Мы шли по плавно закругляющемуся коридору, выстеленному мягким зеленым паласом, и справа я видел то неугасимое свечение сине-малинового заката на низких тучах, то Зарю, отраженную в заполняющих простенки между эркерами зеркалах.
У дверей номера, когда я, прощаясь, по-старинному, но все так же нравящемуся женщинам обычаю поцеловал ей руку, слегка сжав пальцы на тонком запястье, Заря вдруг сказала:
– Пожалуй, если ты не торопишься, мы могли бы еще немного посидеть… Ты так интересно рассказываешь…
В номере Заря указала на кресло, а сама, сделав загадочное лицо, проскользнула в соседнюю комнату. А когда появилась вновь, я в первое мгновение даже не узнал ее. Вместо куртки и брюк на ней было надето нечто совершенно немыслимое и великолепное. Очевидно, так одевались женщины только и исключительно в системе Антареса, потому что на Земле и других посещенных за семь лет планетах я ничего подобного не видел.
Я даже привстал, увидев ее длинные, обтянутые серебристыми кружевами ноги, короткую, до середины бедер, и пышную, как китайский фонарик, шафрановую юбку из шелестящей и переливающейся ткани, загорелые плечи, прикрытые прозрачной, тоже серебряной пелериной.
Заря, довольная произведенным впечатлением, остановилась, чуть запрокинув голову и изогнув тонкую талию.
– Не нахожу слов… – Я действительно не знал, что еще можно сказать при виде такого сказочного преображения. – Наконец-то ты увидел во мне женщину, достойную своего внимания… – сказала она, полуприкрыв глаза длинными ресницами.
И тут меня кольнула в сердце игла мгновенного сомнения. Все же не двадцать лет мне было, чтобы вдруг поверить в предназначенную свыше встречу и внезапную, с первого взгляда любовь ко мне девушки, которая сто раз уже могла бы найти себе друга и моложе, и интереснее во всех смыслах. Да, вот еще – в момент преображения она показалась гораздо старше, и опытнее, и как бы похищнее, что ли…
Заря, похоже, уловила смену моего настроения.
– Что тебя тревожит? – спросила она, мельком взглянув на перстень с крупным звездным сапфиром, мерцающим на среднем пальце левой руки.
– Не знаю… Может, то, что слишком все это неожиданно и невероятно. Случайно зашел в кафе и встретил девушку своей мечты… Так ведь не бывает.
– А как бывает? – требовательные нотки прозвучали в ее голосе, и под пристальным взглядом широко распахнувшихся глаз я вдруг ощутил себя как на тренировке в искусственной невесомости.
Закружилась голова, тошнота подступила к горлу и сердце затрепыхалось, потеряв свой ритм.
Именно воспоминание о давних этих тренировках и заставило меня собрать все свои силы, стряхнуть обморочную слабость.
Я резко выпрямился, свалив легкое кресло, и, перегнувшись через стол, схватил Зарю за плечи, чтобы хоть так освободиться от гипнотической силы ее взгляда. Она дернулась, пытаясь вырваться, и я почти с ужасом увидел, как вдруг опять изменилось ее лицо. Оно мгновенно утратило все, что делало Зарю милой, обаятельной, слегка легкомысленной девушкой. Это было настолько непонятно и страшно, что, выпустив ее, я непроизвольно шагнул назад, чуть не упал, оступившись.
– Ну зачем же ты так? – Заря уже стояла рядом и опять стала точно такой, как прежде. Однако я был совершенно уверен, что внезапная в ней перемена мне не померещилась.
Она положила ладонь на мое плечо, приблизилась полуоткрытыми губами.
– Что с тобой случилось? Тебе плохо?
– Да. Сам не пойму… С головой что-то…
Стараясь выиграть время, я сделал несколько неуверенных шагов, сел на диван, откинувшись на спинку. Заря, встревоженная и напуганная, присела рядом, коснулась моей щеки.
Заставляя себя не поддаваться вновь охватывающей меня
