длинных ствола в решетчатых кожухах и с раструбами дульных компенсаторов. На уровне глаз стрелка массивное устройство, напоминающее лазерный прицел, слева и справа от казенников – ребристые барабаны со снарядами. Новиков, нажимая педаль, гонял турель вправо-влево вдоль горизонта, одновременно проверяя механизм вертикальной наводки.
Уже совсем рассвело, но океан был мрачно-серого цвета, и густая дымка застилала границу воды и неба, не позволяя видеть дальше, чем на одну-две мили.
– Ну и как тебе? – коротко спросил Новиков, имея в виду, очевидно, Артура с Верой, но, может быть, интересуясь моим мнением об орудии.
– Пушка ничего, – предпочел я понять вопрос в последнем смысле, – а калибр?
– Тридцать семь, скорострельность – двести в минуту. Если нападут, попробуем отбиться. Смени Ирину у руля, она носовой установкой займется…
Через лобовое стекло я видел, как сноровисто, будто только этим и занималась всю жизнь, очаровательная даже в не слишком изящном костюме, Ирина управляется с такой же, как и у Новикова, пушкой.
Загадочная парочка! Ладно, если выкрутимся сегодня, я с ними поговорю без дураков. Хватит уже!
Судя по дальномеру, до катеров оставалось пять с половиной миль, и они нас тоже поймали своими локаторами, потому что начали перестроение – разошлись в стороны, явно планируя взять цель в клещи. Сомнений в их намерениях почти не оставалось.
Минут через пять войдем в зрительный контакт. Прицельная дальность орудий «Призрака», по моим прикидкам, кабельтов двадцать, как раз на пределе видимости.
Новиков успел еще раз заглянуть в рубку.
– Если начнется бой – маневрируй по своему усмотрению. Ты парень бывалый, сообразишь, – подбодрил он меня. – По возможности удерживай их на острых углах, борта старайся не подставлять – черт их знает, вдруг и правда торпеды бросать начнут… Кренов не бойся, гироскоп удержит, и устойчивость у нас классная… Работай не только рулем, винты не забывай. На полных оборотах и враздрай он на пятке поворачивается… На случай абордажа… – Андрей показал на закрепленный в кронштейне над дверью автомат с массивным дисковым магазином, стреляющий оперенными стрелами из обедненного урана. – Ну а если меня грохнут, – он пожал плечами, – тогда уж как-нибудь сам выкручивайся. Алла где? Скажи, чтобы в низах на палубу легла и держалась покрепче… Вот вроде все. Адьос, мучачо! – Он встряхнул над плечом рукой, сжатой в кулак, и, не касаясь ступенек трапа, скользнул по поручням. Успел еще пробежать на бак к Ирине, дал ей какие-то инструкции.
Действительно «вояка», подумал я. Невооруженным глазом виден охвативший его боевой задор. И вот теперь совсем не похож на вальяжного сибарита, любителя роскоши, тонких вин и красивых женщин. Скорее – на странствующего рыцаря, заслышавшего вдали рык очередного дракона или звуки вызывающего на поединок рога… О нас с Аллой заботится, а сам на открытой палубе, у орудий даже щитов нет. Да еще и Ириной рискует… Я, мужик, почти в безопасности, рубка как-никак бронированная, три слоя титана с кевларом, а женщина под пулями… Одновременно я понимал, что ей это тоже явно не впервой, стрелять она наверняка умеет, иначе бы Андрей ее к пушке не поставил, а я даже не знаю, где там нажимать и как целиться…
Катера появились из тумана одновременно. Судя по величине бурунов и быстроте, с которой они нас догоняли, ход у них сейчас был за сорок узлов.
Правый двигался чуть быстрее левого и через минуту вышел на траверз «Призрака». Невооруженным глазом я его едва различал среди волн и на фоне мрачного горизонта, а на экране он виден будто с полусотни метров. Носовая башенка действительно оказалась огневой точкой, и сквозь остекление видна была склонившаяся над прицелом голова стрелка.
Донесся короткий стук, в нашу сторону потянулась розоватая трасса. Она прошла в сотне метров перед бушпритом яхты, вполне доходчиво намекая, что следует лечь в дрейф.
Мне приходилось бывать в боях, но только на сухопутье. В морском сражении все ощущается совсем иначе. Прежде всего – ты совершенно открыт вражескому огню. А это очень нервирует. Потом – другая степень риска. На земле можно спрятаться в окопе, выскочить из горящего танка, сдаться, наконец, если имеешь дело с цивилизованным противником. А тут придется тонуть вместе с кораблем. Впрочем, сдаться, наверное, можно и здесь. Или нельзя? Не зря же Новиков даже не пытается вступить в переговоры. Значит, он знает, с кем имеет дело?
…Андрей и Ирина били длинными очередями на оба борта, а я не понимал, отчего они никак не попадают. Если хоть раз захватить прицелом цель, компьютер ее больше не выпустит. Или они попадают, но просто не могут пробить броню? Но что же тогда это за катера?
Я как-то не подумал, что все гораздо проще – попадают и пробивают, но не там, где надо. А так оно и было.
Из тамбура люка появилась голова ошеломленной внезапным грохотом Аллы, я изо всех сил, хоть и не надеясь, что она услышит, закричал ей: «Вниз!» Одновременно взмахнул рукой, показывая куда, и снова схватился за манипулятор. Переложил руль вправо, почти инстинктивно стараясь вывести Ирину из-под огня, и она тут же, крутнувшись словно на карусели вокруг орудийной тумбы, перенесла огонь на правый катер. Теперь она стреляла на обратной директриссе, трассы проносились совсем рядом, чуть не задевая угол рубки. Ее роскошные волосы, которые она не догадалась убрать перед боем, развевались над алым комбинезоном, словно вымпел, а спина часто вздрагивала, сотрясаемая отдачей гулких очередей.
Левый катер еще прибавил ход, оказавшись на какое-то время вне нашего огня, заложил крутой вираж, будто в самом деле выходя в торпедную атаку, я тоже двинул сектор газа вперед до упора, одновременно разворачивая «Призрак» к нему кормой. Приходилось читать, что кильватерная струя отбивает идущую в корабль торпеду. Только когда они были – те кавалерийские торпедные атаки? Кто о них вообще помнит? Разве что действительно пираты, пользующиеся оружием и техникой давно минувших войн?
А не пират ли и сам Новиков?
Я успел подумать, что на месте командиров катеров именно сейчас, невзирая на заградительный огонь, попытался бы на вираже притереться вплотную к борту «Призрака», ударить вскользь и сбросить абордажную партию. На дистанции мы рано или поздно их размолотим.
Я заложил двойной координат и увидел, как катера эффектно разошлись на контргалсах, до половины выскакивая из воды, располосовали поле боя белопенными бороздами, почти растаяли в дымной мгле и снова ринулись в атаку, заходя теперь с передних четвертей горизонта. Моим первым побуждением было вновь подставить им корму, и Новиков это понял. Оторвал голову от прицела, взмахом руки указал мне курс. Я понял, что он прав. Неприятель сейчас выйдет на ракурс-ноль, стрелять можно из всех стволов без упреждения. И я еще наконец сообразил, что на катерах нестабилизированные пушки, что было даже как-то дико! Они б еще кремневыми мушкетами вооружились! Не пираты, а клуб любителей старины какой-то. А трубы вдоль бортов – неужто в самом деле торпеды? Или все же самонаводящиеся ракеты? Тогда почему они их не запускают? Яхта нужна им целая?
Андрей с Ириной понимали друг друга не только без слов. Они просто думали одинаково. Их автоматы ударили залпом. Нескончаемыми, на расплав стволов очередями.
Такого я давно не видел, не видел никогда. Спаренная трасса Андрея поймала наконец правый катер. Он вспыхнул мгновенно, словно бросили факел в бочку с бензином. Столб бледно-желтого пламени вскинулся метров на пятьдесят.
Я довернул «Призрак» чуть левее, чтобы Новикову удобнее было перенести огонь на левую цель. С дистанции не больше мили и он, и Ирина достали ее одновременно. Но башенный стрелок катера тоже успел. Рубка яхты загудела, как дверь дота под кувалдой Артура. Меня отбросило на штурманский стол, а сверху накрыло звоном, грохотом и болью – не выдержало
