человечишка наглый такой! 'Иди,' - говорит, - 'нечисть, своей дорогой. Я весь по уши в чесноке, да еще и сожрал полкило. Ничего ты мне не сделаешь.' Да как рыгнет чесноком-то! И вааще, разит от него энтим продуктом - страсть! 'Так,' - говорю, - 'Хорошо. Сам ты натерся, а что ж имущество не обработал? Непорядок!' Хмырь тот даже бровью не повел. 'Хрен ли мне,' - говорит, - 'весь дом чесноком натирать? Эдак и на водку не хватит, коли стока чесноком затариваться!' Я вспылил. 'Ах, тебе хрен?' - говорю. - 'Ладно!' И все, что было в доме в щепки изгрыз. Стул под этим вахлаком, стол, кровать. Занавески, коврики сжевал. Свечки в подсвечниках пооткусывал. Все миски да горшки перемолол. Чугунок вот только сломать не смог - просто как следует погнул зубами. Сам дом евойный уже стал на решето похож, пол и стены дырявые. А какие я в крыше узоры повыгрыз! Тонкая художественная работа по дереву прям. Тут тебе не здесь, смертный, надо было чесноком натирать! Будут теперь вампиров уважать! Смотрю - а вахлаку этому небритому хоть бы хны. Разве что задницей больно треснулся, когда с погрызенного стула падал. 'Ты,' - говорит, - 'пока не помер и вампиром не стал, бобром был, что ли? А дров на зиму заготовить поможешь?' Издевается! Я взъярился, верчусь вокруг него, клыками клацаю, а укусить-то не могу - чеснок. Тут и утро наступило. Обидно мне сделалось - страсть! И я на следующую же ночь, когда Сопряжение Сфер случилось, в этот мир перешел. Невозможно с ними стало, с румынами этими, никакого к высшим расам уважения!
- Между прочим, - поведал лысый вампир, - этот тип теперь в Румынии народный герой. Николае Многотреску его зовут, а кликуха - Вампироборец. Типа родную деревню от упыря избавил.
- Ну ладно, мужики, сообразим еще по одной? - предложил бомжеватый, примериваясь вскрыть Геральту вторую вену.
Вампиры разлили по стаканам еще порцию, чокаясь, заправились и затянули нестройным хором: 'Ой, мороз-мороз, не морозь меня-а-а!' Ведьмак способен перенести гораздо большую потерю крови, чем простой смертный, однако тут надежды выжить не было. Поддатая троица собиралась выхлебать пленника до конца. 'Прощай, Йеннифэр,' - подумал Белый Волк, готовясь к смерти, - 'Мало ты расцарапала рожу этому эльфийскому бандиту. Надо было еще и ноги поломать.' И тут, в этот трагический момент, выяснилось, что любители халявного бухла кое-что не учли. Перед тем, как спуститься в подземелье, ведьмак принял большое количество разнообразной химии и гомеопатии. Теперь ведьмачьи колдовские эликсиры свободно циркулировали в пищеварительном тракте довольных жизнью упырей. Геральт с интересом посмотрел на своих врагов. С врагами было что-то не то. Они осовело пялились в пространство ненормально суженными зрачками, орали, пели и декламировали каждый что-то свое. Периодически кто-нибудь из них разражался бессмысленным буйным смехом. Конечно, всех вампирят еще в школе учат, что распивать больных СПИДом, ведьмаков и наркоманов опасно. Но кто ж это помнит-то?
- Ты меня уважаешь?! - рявкнул вдруг лысый вампир, схватив за грудки толстого.
- Ува.. уважаю, - хрипло промямлил заплетающимся языком укротитель румынских портняжек.
- А что бычков с головы глотаешь, а не с хвоста? Не уважаешь, значить! - не поверил лысый.
- Ува.. уважаю, - настаивал толстяк, мотая башкой, как лошадь.
Бомжеватый вампир продолжал, раскачиваясь, орать 'Ой, мороз-мороз!..' уже по четвертому разу. Голоса и слуха у него не было.
- Не уважаешь, падла! - громко взвизгнул лысый упырь, демонстрируя обломанный клык, и треснул упитанного по башке стаканом.
Толстяк взревел, как пылесос, и полез драться. Примерно минуты две обделенный уважением и невинно оскорбленный валяли друг друга по полу, сокрушая по дороге тарелки и посудины с реактивами. Наконец, лысый сдался и рванул, подвывая, вон из пещеры. Толстяк с расквашенной мордой преследовал его по пятам. На взлете лысого стало рвать - глиссада взмывающего в небеса упыря была обозначена шлейфом соленых рыжиков, коими он закусывал распитие Геральта. Толстяк силился догнать обидчика, нелепо кувыркаясь в воздухе, словно проткнутый воздушный шарик. Белый Волк с надеждой покосился на третьего 'собутыльника'. Влад Бомжеватый в который уже раз, дирижируя немытыми дланями, умолял не морозить его коня. Внезапно вампир издал радостный вопль, вылил себе на голову масло для бани, в которой Ёлкоглаз проводил нитрование, и тоже зигзагами поскакал на выход. Позже Геральту рассказывали, что чумазый коневод пролетел совсем немного. Через полкилометра Влад вошел в штопор и рухнул в чей-то огород, уничтожив посадки редиски и подорвав все бешеные огурцы в округе. Лысый и толстяк изображали авиационный парад над городом довольно долго. Наконец, румынский вампир зацепился подтяжками за шпиль ратуши и стал вращаться вокруг него, напоминая шмеля на нитке. В общей сложности он провисел на крыше трое суток, строя рожи стражникам и пытаясь с голодухи охотиться на пролетающих ворон, смешно щелкая зубастой пастью. Потом румынский упырь добровольно сдался пожарной команде. Лысый задира к тому моменту уже успел написать в небе рыжиками 'Искренне ваш, Аэрофлот!' и с воплями 'За императора! Банзай!' протаранить на реке башкой баржу с компостом.
Ведьмак изо всех сил пытался освободиться от пут, молясь богине Мелителе, чтоб остальные чудовища из тусовки не вздумали вернуться. Его опасения были напрасны: в пещеру притащился лишь кильмулис с двумя бутылками водки. Да и тот затравленно огляделся и тут же по-быстрому свалил, услышав голоса рыскавших в округе стражников. Напуганные вампирьими полетами горожане объявили боевую тревогу, и монстры, увидав повсюду толпы вооруженных людей, предпочли убраться от греха подальше. К полудню Белого Волка обнаружили в пещере дети. Поскольку Геральт неоднократно драл городским сорванцам уши за воровство яблок из сада Фрингильи, развязывать своего 'воспитателя' они не торопились. Гадкие мальчишки и девчонки прыгали вокруг, корча рожи, кидаясь шишками и весело напевая: 'Ведьмачок-дурачок, а поймай меня, торчок!' Потом, услыхав их торжествующе-визгливые вопли, в подземелье заглянул патруль городской стражи. Геральт все-таки получил свои триста золотом. Ему удалось убедить княгиню, что вампиры впредь будут держаться подальше от Туссента.
