— В дальнейшем, совместно осваивая космос, культуры трех планет — Марса, Венеры и Меркурия — сблизились и фактически объединились. Землю — мир джунглей и болот, ядовитых растений и опасных хищников — просто игнорировали. Она была слишком молодой, слишком дикой, чтобы стать равноправным членом Солнечного Братства. Хотя, повторяю, потенциальные возможности землян были хорошо известны, и их ждала столь же великая судьба. Но так уж получилось, что немногочисленные желтые люди Земли в те времена еще недалеко ушли от обезьян.
— Однако же самая древняя из известных цивилизаций на Земле, как оказалось, была китайской, — хитро вставил Армстронг.
— Совершенно верно, — согласился Линдл.' — Что также является доказательством правдивости моего рассказа. Я еще вернусь к этому обстоятельству. — Прежде чем продолжить, он взглянул на Армстронга, чтобы понаблюдать, какой эффект производят его слова.
— Довольно долго Землю не брали в расчет, о ней забыли, совсем как об Америке в период между Эриком Рыжим и Колумбом. За это время люди трех других планет стали почти богами, и лишь одна черта отделяла их от совершенства — они несли в себе семена саморазрушения, склонность к агрессии, которая время от времени грозила ввергнуть их миры в кровавые и бесполезные войны. Это был изначальный, извечный дефект менталитета, который давал всходы в каждом поколении. Распознать его не могли прежде всего потому, что, во-первых, не существовало надежной методики, а во-вторых, люди понимали, что, даже если бы методика вдруг появилась, использовать ее не имело никакого смысла, пока не решена куда более важная проблема — сепарации. Иными словами, незачем отделять агнцев от козлищ, если не знаешь, что делать с последними. Вопрос об эвтаназии даже не поднимался; уровень морали в обществе был уже достаточно высок. Для того чтобы могущественные цивилизации трех планет достигли истинного совершенства, требовался некий «мирный» способ избавления от «нечистых». И в течение многих столетий мудрейшие из мудрых не могли найти решения.
Сделав паузу, Линдл перегнулся через стол и предложил Армстронгу сигареты. Взяв одну, Джон заметил:
— Ангелам тоже свойственны вредные привычки, а? — Он усмехнулся, воткнул сигарету в рот и, машинально затянувшись, как это обычно у него получалось, полез в карман за зажигалкой. Внезапно кончик сигареты зажегся сам собой, но дым, который проник в его легкие, был не табачным, а каким-то другим, ароматным и успокаивающим.
— Даже ангелы любят утешение? — улыбнулся Линдл. — Однако продолжим. Наконец нашли решение. К любому замку можно подобрать ключик, нужно лишь время. Проблема перестала быть проблемой, когда Прахада, марсианский специалист по электронике, создал психотрон. Это было абсолютное решение. Со стопроцентной достоверностью психотрон отличал рационально мыслящих людей от мыслящих иррационально. Он не мог устранить причины, скрытые на генетическом уровне, но он со стопроцентной гарантией идентифицировал психический дефект. Это был чисто психический анализ: физические несовершенства и расовые различия аппарат игнорировал. Умственно несовершенным особям отказывалось в статусе полноправных граждан всех трех планет. Если угодно, это статус «богоподобного».
— Для многих он оказался прекрасным подарком! — вставил Армстронг.
— Вскоре после изобретения психотрона один венерианский философ разработал план, который полностью соответствовал этическому кодексу Солнечного Братства и предусматривал право несовершенных распоряжаться собственной судьбой. Одним словом, не прошедших тест на психотроне решили высылать на Землю.
Армстронг уронил сигарету, но сразу же поднял ее с ковра. Его пальцы дрожали, хотя он напряг всю свою волю, чтобы сохранить самообладание. Казалось, душа его снова распалась на две непримиримые половины. «Ну и горазд же врать этот Линдл! Да он самый натуральный псих! Только сумасшедший может придумать такой вздор!» — говорила одна половина. Другой голос с дьявольской настойчивостью твердил: «А разве не это ты подозревал все время? Ты видел, ты знал, что человеческое поведение иррационально, но у тебя не хватало духу признать этот факт. Ты не доверял своим собственным мыслям, потому что считал безумие окружающих нормой!»
Решительно выбросив из головы оба назойливых голоса, Армстронг сосредоточился на поразительной истории, которую рассказывал человек с хищным птичьим лицом.
— На самом деле предложенный план «психической чистки» ненамного отличался от гораздо более позднего плана англичан, которые, после нескольких первых экспедиций, превратили в тюрьму целый материк — и стали ссылать туда преступников и всякого рода смутьянов. Для Франции эту роль играла Гвиана. Приверженцы плана, рассматривавшие Землю, если угодно, как своего рода космическую Австралию, доказывали меркурианцам, венерианам и марсианам: «Давайте избавимся от гуманов! Мы не лишаем их права на жизнь. Мы не хотим крови! Пусть сама Природа рассудит, смогут ли выжить люди с ущербным мышлением». План был принят. На это ушла бездна сил, средств, времени — целых шестьсот лет! Но они это сделали!
— Гитлер рядом с вами просто младенец, — заключил Армстронг.
Нимало не смутившись, Линдл продолжал с задумчивым видом:
— Итак, основательно потрудившись, три планеты отфильтровали всех психически дефектных и избавились от них, невзирая на возраст, пол и степень несовершенства и не обращая внимания на их просьбы и мольбы. Меньшинство превратилось в большинство. Это лучше, чем эвтаназия, и более щадящая мера, согласитесь. — С этого момента Земля оказалась населена чернокожими изгнанниками с Меркурия, коричневыми с Венеры, белыми с Марса плюс, конечно же, местными желтыми, среди которых находились и нормальные, и психически дефектные индивиды. Вопрос об их чистке так и остался открытым. К лучшему или к худшему — время покажет. Но факт, который вы упомянули и который я просил вас запомнить — о том, что именно китайцы создали древнейшую земную цивилизацию, не случаен. Ибо среди всех обитателей планеты только они имели нормальных, которые компенсировали влияние ненормальных. Прочие, как было установлено с помощью психотрона, в той или иной степени страдали безумием — и по сей день большинство все еще остаются таковыми!
— Знаете ли, от ваших слов человек вполне может наложить на себя руки, — заметил Армстронг. — Даже сумасшедшие не любят, когда им каждый день напоминают об их обреченности.
— Интересное суждение, хотя и абсолютно беспочвенное, — возразил Линдл. — Как я вам сказал, правду знают очень немногие, остальные пребывают в счастливом неведении. Это — во-первых. Во-вторых, тысячелетия спустя выявился факт огромной значимости, факт, который дает повод для оптимизма и может считаться оправданием для чистки. Оказалось, что здравомыслие — признак доминантный.
— Что-что?
— Здравомыслие — доминанта, — настойчиво повторил Линдл. — С течением времени, по мере смены поколений, дефект мышления постепенно сглаживается и исчезает, уступая место наследственному здравомыслию. Каждое следующее поколение и качественно, и количественно отличается от предыдущего. Так называемая «дефектная» раса, как выяснилось, находится на том же пути, только значительно отстала. В один прекрасный день она наверстает упущенное! — Линдл снова взглянул на Армстронга, чтобы убедиться в действенности своих слов. — Главная проблема сейчас в другом — несовершенные люди Земли преуспевают в науке — и особенно в космонавтике — гораздо быстрее, чем прогрессируют психологически. Они угрожают вторгнуться в «святилища» богов, хотя им еще очень далеко до богоподобия. Некоторые обладают мозгом нормана, сохраняя при этом стиль мышления гумана. Иными словами, они стремятся заполучить приз, который предназначен вовсе не для них — по крайней мере, пока. И если мы не сумеем им помешать, то есть если мы каким-либо способом не сдержим космическую экспансию Земли, то Марс, Венера и Меркурий встретятся с проблемами, которые они уже решили сто тысяч лет назад.
— По-моему, это стыдно, — сказал Армстронг.
— Разве? — Голос Линдла звучал резко. — Подумайте еще. Вы считаете себя американцем и землянином, потому что… потому что вы так считаете. Но ведь когда-то вы так же искренне верили в Санта-Клауса и пасхального кролика. Но вы — белый и нормальный и по определению — марсианин! И вот тут возникает вопрос о вашей лояльности.
— Слишком вы быстрый, — парировал Армстронг. — Что такого сделал для меня Марс, чтобы я вдруг проникся к нему благодарностью? Я уж не говорю о лояльности.
