С этими словами он удалился, а я продолжал заниматься своими делами. После того как он упомянул о марсианах, я тоже начал думать о них — об этих снабженных щупальцами существах, более чуждых нам, чем кто-либо еще. Но мы как-то сжились с ними, и даже когда кто-нибудь из них погибал, мы начинали тосковать по нему. Да, марсиане были отличными ребятами. Все очень их любили. И никто не боялся.
Тогда что же значило это странное замечание Бэнистера? И что это за неуверенная кривая усмешка? Похоже, он старался привлечь мое внимание к каким-то противозаконным делишкам, которые имеют место в марсианском отсеке, где они отдыхают от слишком плотного для них воздуха. Убежденность, что так оно и есть, становилась все сильнее и сильнее, пока я наконец не бросил все и не отправился посмотреть на марсиан своими глазами.
От того, что я увидел, заглянув в небольшое смотровое отверстие, волосы у меня на голове встали дыбом. Шайка мерзавцев с Красной Планеты, как обычно, сгрудилась вокруг шахматной доски. Только Саг Фарн дрых в углу. С одной стороны за доской сидел Кли Дрин, уставившись своими блюдцевидными глазищами на доску. Я обратил внимание, что он играет белыми.
А напротив него из здоровенного клубка черных веревок вдруг высунулся отросток, коснулся черного слона, но так и не подвинул его. Марсиане с облегчением вздохнули, как будто случилось что-то необычайное.
Ого-го! Больше смотреть я не собирался. И отправился на нос, причем так быстро, что металлические пластины на моих подошвах иногда высекали искры. Поворачивая за угол, я столкнулся с Элом Стором, идущим мне навстречу. Ощущение у меня было такое, что я с разбега врезался в гранитную скалу. Он схватил меня мощными руками и взглянул, как всегда, горящими глазами:
— Что-нибудь случилось, сержант?
— Еще бы! — Я проверил, действительно ли его хватка по-прежнему такая же стальная, чтобы увериться в том, что он на самом деле старый добрый Эл Стор, а не очередной обман зрения. После этого я, задыхаясь от быстрого бега, выпалил: — Они на борту!
— Кто?
— Эти склизкие, отвратительные гипнотизеры. Во всяком случае, один из них. Он сейчас дурит головы марсианам.
— Как это?
— Втирает им очки, сидя за шахматной доской.
— Сомневаюсь, — ровным голосом и совершенно невозмутимо сказал он. — У него бы просто не хватило времени изучить игру.
— То есть?.. — я недоуменно уставился на него. — Так ты знаешь, что он здесь?
— Конечно. Я ведь сам его поймал. А потом Кли Морг выпросил его у меня, заявив, что из их отсека ему нипочем не сбежать. И это святая истинная правда, хотя клянчил он его у меня вовсе не поэтому.
— Нет? — Я был окончательно сбит с толку. — А почему же?
— Неужели никак не догадаться? Ты же знаешь этих ребят. Они надеются, что сумеют обыграть существо, которое вроде бы двигает одну фигуру, а на самом деле ходит совершенно другой. — Он немного помолчал. — Это значит, что им придется продумывать все вероятные ходы и относиться к тому, который они видят, лишь как к одному из логически возможных. Это привнесет в игру новую остроту и сделает ее гораздо более захватывающей.
— Ты и в самом деле так считаешь?
— Конечно.
Тут я сдался. Эта шайка с Красной Планеты одержима игрой, а Эл, очевидно, способен понять их и даже потворствовать им в этом. В один прекрасный день он и сам может победить на марсианском чемпионате и стать обладателем отвратительной чаши мерзкого цвета и отталкивающей формы, которую я не согласился бы поставить возле своего кресла-качалки даже в качестве плевательницы.
Тоже мне завоеватели космоса! Все они просто сумасшедшие, как вы и я!
