– Забавно! – я зевнула и сладко потянулась.
– Завтра Берримор отвезет тебя в галерею, – сообщил Андрей.
– Ты назвал Рому Берримором? – удивленно спросила я.
– Мне нравится, как ты его назвала! – ответил он. – У меня самого крутилось, крутилось что-то подобное на уме, а я никак не мог уловить. По-моему, имя Рома для него даже как-то несерьезно, а вот Берримор… – Андрей указал пальцем вверх и засмеялся.
– Согласна… – протянула я и укуталась в плед.
Я любовалась Андреем, а проказник Купидон, должно быть, хохотал сейчас до колик в животе, глядя на меня где-нибудь с соседней крыши, потому что в очередной раз попал в десятку моего слабого сердца.
Если бы я могла добраться до него, то отобрала бы его колчан со стрелами, отшлепала по розовой попе и отправила бы в какое-нибудь исправительное учреждение, где ему доходчиво объяснят, что не стоит позволять повзрослевшим тетям верить в сказки о любви.
Хотя… Пускай себе развлекается…
И надеюсь, что для Царева он тоже стрелу припас.
Глава 14
Оказавшись в уютной королевской спальне, я поняла, что по сравнению с Царевым ваша покорная слуга – просто неряха.
Все вещи были идеально чистыми, ни соринки, ни пылинки. Либо у него домработница тут все намывает за нескромный гонорар, либо в его жизни все-таки присутствует какая-нибудь баба, которая на все руки мастерица: и на кухне стряпает, и в постели «обязательную программу» исполнит, и в магазине мужской одежды поможет в модных тенденциях сориентироваться. Напоминает многофункциональный кухонный комбайн. Сменил насадку – и готово: совершенно новый прибор, а когда не требуется, убрал в шкаф и забыл до случая.
Когда сон почти сморил меня, сквозь щелочки глаз я наблюдала, как он аккуратно поднимает разбросанные и опрокинутые нами в порыве страсти вещи.
Затем Андрей тихо подошел к кровати, проскользнул под одеяло и легко поцеловал меня в плечо, думая, что я уже сплю. Я уснула почти счастливой.
– Доброе утро! – сказал он и чмокнул меня в лоб.
– Привет, – стараясь вести себя как ни в чем не бывало, сказала я.
Хотя достаточно трудно сделать вид как ни в чем не бывало после того, как ты легла спать около трех ночи, предварительно вступив в сексуальные отношения с партнером по бизнесу четыре раза!
Я, смущаясь своего гостевого статуса, приземлилась на один из стильных черных стульев, стоящих вокруг стола, и с наигранным интересом уставилась в телевизор.
Закончив колдовать над тостами, Андрей подошел к раковине, по-хозяйски повязал передничек и стал мыть посуду. Тщательно, тарелку за тарелкой, прибор за прибором.
«Театральная постановка», – мысленно сказала я себе и захлопнула челюсть. Но должна признать, что в этой роли он был просто бесподобен!
Мы сели завтракать.
– Меня тут пригласили в качестве почетного гостя на благотворительный аукцион в честь какого-то детского фонда Сен-Тропе.
– Ммм! – я отпила глоток ароматного кофе с молоком. – Здорово!
– Ты считаешь, мне нужно поехать? – спросил Андрей.
– Обязательно! – подтвердила я. – Это, правда, здорово. Если тебя пригласили на такое мероприятие, значит, устроители тебя воспринимают не только как медийное лицо, а гораздо шире.
– Что это значит?
– Это значит, что твой статус достаточно высок не только для того, чтобы присутствовать там в качестве свадебного генерала, а еще и для того, чтобы воспринимать тебя как человека, которому близки социальные проблемы. Это дорогого стоит.
– Да? – Андрей полными доверия и уважения глазами посмотрел на меня.
– Да. Потому что появиться на вечеринке Martini, конечно, очень клево, но для перепозиционирования имиджа достаточно бесполезно. Такие тусовки – или для начинающих, или для хорошо забытых звезд.
– Угу, – кивнул Андрей, хрустя тостом.
– Получается, что, посещая благотворительное мероприятие, ты ничего не теряешь, а приобретаешь многое. Во-первых, тут ты себя демонстрируешь как человека, небезразличного к судьбам других людей, а во-вторых, – я остановилась. – Нет, это, скорее, во-первых… Хотя неважно! Ты привлекаешь внимание других людей к проблемам, которые действительно заслуживают внимания.
– Хорошо, – Царев отряхнул руки от крошек. – Я поеду, но при одном условии.
– При каком? – удивилась я.
– Если ты поедешь со мной.
– Я?
– Да.
Я задумалась.
– И о чем ты думаешь? – хитро улыбнулся Андрей. – Отпустит ли тебя с работы шеф? Тогда тебе нечего беспокоиться: я без проблем дам тебе отпуск на три дня.
Я с шутливым упреком посмотрела на него.
– Хотя нет! – оживился Царев. – Это вовсе не отпуск, а командировка, и вы, госпожа Петровская, просто обязаны меня сопровождать. А то вдруг я чего-нибудь не то ляпну в интервью или, чего доброго, заверну по дороге в бордель?
– Это нечестно… – прогундосила я.
– Согласен, но что делать, если я прав.
– Да уж, не подкопаешься, – я помотала головой. – А когда нужно ехать?
– Через неделю.
– Облом! – Я хлопнула в ладоши. – У меня загранпаспорт просрочен!
– Российский паспорт с собой? – деловым голосом спросил Царев.
Я кивнула.
– Давай!
Я полезла в сумку и достала «дубликат бесценного груза».
– Отлично! Берримор тебе передаст анкету, заполнишь, фото сделай прямо сейчас, – он посмотрел на часы. – Тут через улицу есть «Срочное фото». И-и-и… – он прищурился, – через три, максимум пять дней будет у тебя новый загранпаспорт уже с визой.
– А галерея?
– У тебя же есть управляющая, эта бойкая блондинка…
– Мила.
– Да, Мила. А приедешь – продолжишь заниматься творчеством. Теперь, после такой презентации, у тебя работы непочатый край. Теперь тебе обороты никак нельзя сбавлять.
– Подожди, – я сделала серьезное лицо. – Я все-таки никак не могу понять. Если я буду продолжать заниматься активно творчеством, так сказать, его производством и сбытом, то откуда я возьму силы заниматься твоим продвижением?
– Ты должна заниматься тем, к чему лежит твоя душа, – это главное, а в моем продвижении у тебя хватит времени участвовать, к тому же есть прекрасные помощники, например Сергей.
– Но все-таки галерея – это слишком шикарный подарок в качестве поощрения своего пиарменеджера… Ты не находишь?
Андрей взял меня за подбородок.
– Ты не просто мой пиар-менеджер. Мне казалось, что прошлой ночью я тебе это доходчиво объяснил.
– Да, – я убрала его руку. – Но я не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто я пробиваю себе дорогу в жизни через…
– Постель? – спросил Андрей и мне показалось, что его тон был обиженным. – Чтобы кому показалось? Мне или другим?
– Другим.
– Мне кажется, ты все усложняешь. – Тон Царева и правда стал холоднее. Я заволновалась. – Какая разница, что подумают другие? – Он встал из-за стола и прошелся по комнате. – Ты должна знать, что об успешных людях так или иначе многие думают плохо. Даже если ты ведешь себя как святой, о тебе скажут: «Мммм, наверняка он какой-нибудь тайный извращенец и только прикидывается образцовым гражданином».
– Верю, – я вздохнула и опустила глаза.
Андрей присел рядом со мной на корточки.
– Эй, ты чего? – Он наклонил голову и заглянул мне в глаза. – Крепись, звезда! Чем ярче будет твой блеск, тем больше будут стараться закидать тебя грязью, чтобы твой свет глаза не резал.
Я еще ниже опустила голову, чтобы он не видел, как на моих глазах появились глупые слезы.
– А знаешь, чем настоящая звезда отличается от ненастоящей?
– Чем? – наивно спросила я.
– А тем, что настоящие звезды сияют высоковысоко и до них не так-то просто докинуть грязью. – Он улыбнулся. – Будь выше тех гадостей, которые о тебе скажут.
– Хорошо, – я кивнула, и мы обнялись, но в душе у меня остался неприятный осадок от тонкого, словно сквозняк, предчувствия, что трудно мне будет оказаться выше сплетен и не расстраиваться по этому поводу.
Через час Берримор отвез меня в мою пещеру на Алексеевской. Я открыла дверь в квартиру и ужаснулась. Наверное, впервые за последние два месяца я взглянула на нее незамыленным творческим вдохновением взглядом. Я поняла, что тут требуется генеральная уборка, а не пятнадцатиминутный ритуал самоуспокоения, во время которого я быстро рассовываю вещи по пакетам или по шкафам.
