черную жижу.
— Что-то здесь не так, — обеспокоенно сказал Тони.
— Да уж, — согласился Паккер.
— Знаешь, у меня есть идея, дядюшка. Очевидно, ты в первый раз облил марку другим бульоном. У разных фирм, что производят консервы, наверняка и разная рецептура. Дело, скорее всего, не в самом бульоне, а каком-то ингредиенте, который побуждает споры к росту. Похоже, у нас не тот бульон.
Паккер смущенно шаркнул ногой.
— Тони, я не помню, какой был бульон.
— Но ты должен вспомнить! — закричал Тони. — Думай! Ты должен вспомнить, что это была за фирма!
С несчастным видом Паккер шумно выдохнул через усы и признался:
— По правде говоря, Тони, я его не покупал. Этот бульон приготовила миссис Фоше.
— Вот, уже кое-что! Кто такая миссис Фоше?
— Любопытная старуха, что живет на этой же лестничной площадке.
— Отлично! Тебе надо лишь попросить, чтобы она приготовила еще немного.
— Я не могу, Тони.
— Но нам нужна всего одна порция. Мы отдадим бульон на анализ, чтобы узнать состав, и дело сделано!
— Она захочет узнать, зачем мне бульон. И всем расскажет, как я ее попросил. Возможно, она даже догадается, что здесь дело нечисто.
— Вот этого допустить нельзя, — озабоченно произнес Тони. — Все должно остаться между нами. Зачем нам делиться с кем-то еще?
Он сел и задумался.
— А кроме того, она, наверно, на меня злится, — добавил Паккер. Перед моим отъездом она таки пробралась в квартиру и до смерти перепугалась, когда увидала мышь. После чего понеслась к управляющему жаловаться.
Тони щелкнул пальцами.
— Придумал! — воскликнул он. — Я знаю, как мы это обтяпаем. Ты иди и ложись в постель, а…
— Еще чего! — проворчал Паккер.
— Послушай, дядюшка, другого выхода нет. Тебе придется мне подыграть.
— Что-то мне это не нравится. Совсем не нравится.
— Иди ложись в постель и притворяйся больным. Сделай вид, что тебе плохо. А я отправлюсь к этой миссис Фоше и распишу ей, как ты переживаешь из-за того, что ее напугала мышь. Скажу, что ты, мол, весь день вкалывал и приводил квартиру в порядок, только чтобы это не повторилось. Скажу, ты так, мол, работал, что…
— Ни в коем случае, — взвизгнул Паккер. — Она же сюда пулей прилетит! Очень мне это нужно!
— А парочку миллиардов тебе не нужно, а? — сердито спросил Тони.
— Да не особенно, — ответил Паккер. — Душа как-то не лежит.
— Ладно, я скажу ей, что ты совсем не встаешь — сердце, мол, слабое но ты очень просил приготовить тебе еще такого же бульона.
— Я запрещаю тебе говорить это! — не выдержал Паккер. — Не смей ее приплетать!
— Но, дядюшка, — попытался уговорить его Тони, — если ты не хочешь сделать это ради себя, подумай обо мне. Я у тебя один родственник на всем свете остался. И это первый случай, когда мне выпала возможность действительно разбогатеть. Может быть, я много хвастаюсь и делаю вид, что процветаю, но на самом деле… — Он понял, что это не довод и сменил тактику: — Ну хорошо, если не ради меня, то сделай это хотя бы ради Энн, ради ребятишек. Тебе же не хочется, чтобы маленьким бедняжкам пришлось…
— Ладно, заткнись, а то ты еще расплачешься сейчас, — сказал Паккер. — Черт с тобой, я согласен.
Вышло еще хуже, чем он предполагал. Знал бы он заранее, что так получится, — в жизни бы не согласился на такую авантюру.
Вдова Фоше сама принесла кастрюльку с бульоном. Затем села на край кровати, приподняла ему голову и, сюсюкая, принялась кормить его с ложки.
Он чуть не провалился от стыда.
Но то, что им было нужно, они все-таки получили. Когда вдова Фоше решила, что ему уже достаточно, в кастрюльке осталось еще примерно столько же, и она оставила бульон им. «Бедняжке он еще пригодится», — сказал она.
Время приближалось к трем, и с минуты на минуту должна была явиться вдова Фоше с бульоном.
При мысли о бульоне у Паккера сдавило горло.
«В один прекрасный день, — пообещал он себе, — я разобью Тони башку». Если бы не этот проныра, ничего бы и не началось.
Прошло уже полгода, и каждый божий день она приносила свой бульон, садилась рядом и начинала без умолку трещать, а он тем временем должен был через силу вливать в себя целую тарелку. И хуже всего то, что приходилось делать вид, будто бульон ему нравится.
А она-то как радовалась! Боже, ну откуда в ней столько веселости и энергии? Toujours gai,[1] припомнилось ему французское выражение. Как тот ненормальный кот, которого древний писатель описал в своих глупых стишках.[2]
«И надо же до этого додуматься! Чеснок в говяжьем бульоне! Ну кто о таком слышал?» — беспомощно сокрушался Паккер. Ведь это просто… варварство!
Особый рецепт, называется… Однако именно чеснок подействовал на споры, именно эта питательная среда пробудила их к жизни и заставила расти.
А возможно, чеснок в бульоне пошел на пользу и ему самому, признавал Паккер. Уже долгие годы он не чувствовал себя так славно, в походке появилась упругость, да и уставать он стал гораздо меньше. Раньше его всегда клонило после полудня в сон, и он ложился вздремнуть, а теперь об этом и не вспоминал. Работал как обычно, нет, даже больше обычного и если не принимать в расчет вдову с бульоном — считал себя очень счастливым человеком. Да, именно так — очень счастливым.
И если Тони не станет отрывать его от марок, ему этого счастья надолго хватит. Тони молодой, шустрый, вот пусть и тащит на себе корпорацию «Эффективность». В конце концов, он сам на этом настаивал. Хотя, надо признать, дела у него идут отлично: множество промышленных предприятий, страховых компаний, банковских контор и прочих организаций уже сделали заказы. Пройдет какое-то время, утверждал Тони, и ни одному деловому человеку даже в голову не придет, что можно обойтись без услуг корпорации «Эффективность».
Прозвенел звонок, и Паккер пошел открывать. Наверняка вдова Фоше со своей кастрюлькой.
Оказалось, нет.
— Мистер Клайд Паккер? — спросил человек, стоявший на лестничной площадке.
— Да, сэр, — ответил Паккер. — Проходите, пожалуйста.
— Меня зовут Джон Гриффин, — сказал гость, сев в предложенное кресло. — Я представляю Женеву.
— Женеву? Вы имеете в виду правительство?
Гриффин предъявил свои документы.
— Хорошо. Чем могу быть полезен? — спросил Паккер несколько прохладным тоном, поскольку большой любви к правительству не испытывал.
— Насколько я понимаю, вы являетесь старшим партнером в корпорации «Эффективность», верно?
— Кажется, так оно и есть.
— Вы не уверены?!
— Не на все сто. Я, безусловно, партнер, а вот старший или еще как, утверждать не стану. Всеми делами заправляет Тони, и я в них не вмешиваюсь.
— Вы и ваш племянник — единственные владельцы фирмы?
— Вот это абсолютно точно. Мы никого не хотим брать в долю.
