Рано еще, подумал он. Еще успею вынуть пистолет. Если он мне понадобится. Если мне оставят шанс им воспользоваться.
Он остановился, закурил. Тянул, тянул время. Время работало на него.
Пистолет в такой ситуации, конечно, слабоват, думал он. Но уж лучше быть с пистолетом, чем совсем безоружным.
— Эш! — произнес беззвучный голос. — Там есть еще один. Он ждет, что ты пройдешь мимо, и тогда они окружат тебя с трех сторон.
Саттон тихо проговорил:
— Отлично. А точнее?
— За кустом с белыми цветами. Он по ту сторону. Близко к дорожке.
Саттон затянулся сигаретой, кончик ее светился, как красный глаз циклопа.
— Убрать его, Джонни?
— Да, лучше убрать.
Саттон остановился и увидел куст — в четырех шагах.
Шаг.
В чем же здесь дело, черт подери?
Еще шаг.
Прекрати гадать. Надо действовать, гадать потом будешь.
Еще шаг.
Вот он. Вижу!
Саттон резко свернул с дорожки на газон, вырвал из кармана пистолет и выстрелил два раза. Человек, прятавшийся за кустом, повалился лицом в траву. Оружие выпало у него из рук, Саттон быстро поднял его. Это был электронный бластер, жуткая штука, стрелявшая пучком лучей. Двадцать лет тому назад такое оружие было только что разработано и засекречено, а теперь, как видно, оно доступно любому.
Саттон выпрямился и побежал вперед, продираясь сквозь заросли колючего кустарника. Перебегая через клумбу с тюльпанами, он увидел сбоку вспышку — беззвучный выстрел. Серебристый луч пронзил ночную тьму. Саттон перепрыгнул канаву и оказался в роще кипарисов и берез. Он остановился, перевел дыхание, оглянулся назад.
Там было все тихо и спокойно. Парк мирно спал в лучах луны. Никого и ничего подозрительного. Никто не стрелял. Вдруг Джонни шепнул:
— Эш! Сзади. Друг.
Саттон резко обернулся, сжал пистолет.
В свете луны он разглядел фигуру Геркаймера. Тот бежал, пригнувшись к земле, как собака, ищущая след.
Саттон выглянул из-за густого кипариса и шепотом окликнул его. Геркаймер остановился, огляделся и быстро подбежал.
— Мистер Саттон!
— Да, Геркаймер!
— Надо бежать!
— Да, — ответил Саттон. — Похоже, придется. Я попал в засаду. Меня тут трое поджидали.
— Все гораздо серьезнее, — обреченно сказал Геркаймер. — Теперь на вас покушаются не только Ревизионисты и Моргам, но и сам Адамс.
— Адамс?
— Адамс отдал приказ стрелять в вас без предупреждения.
Саттон остолбенел.
— А ты откуда знаешь?!
— Это не я. Эта девушка знает все. Ева. Та, про которую вы спрашивали. Она мне сказала. — Геркаймер подошел поближе и, глядя Саттону прямо в глаза, сказал:— Вы должны поверить мне, сэр. Утром вы спросили, могу ли я предать вас, но я никогда бы этого не сделал. Я был за вас с самого начала.
— А девушка?
— Ева тоже за вас, сэр. Как только мы все разузнали, мы начали вас разыскивать, по опоздали. Ева ждет нас в звездолете.
— В звездолете…— мало что понимая, повторил Саттон. — Ах, да, «звездолет, и еще много чего…» Ты говорил.
— Это ваш собственный звездолет, сэр, — сказал Геркаймер. — Тот самый, что достался вам от Бентона. Вместе со мной.
— И ты хочешь, чтобы я пошел с тобой, сел в звездолет, и…
— Простите, сэр!
Геркаймер действовал так решительно, что Саттон не успел оказать сопротивления. Он только увидел, что кулак Геркаймера приближается к его лицу, попытался выстрелить… Удар был силен и резок. Ноги подкосились, в глазах поплыли круги…
18
Голос Евы Армор нежно звал его:
— Эш! Ну, Эш, очнись!
До слуха Саттона донесся приглушенный шум двигателей. Маленький звездолет рассекал просторы космоса.
— Джонни! — произнес он мысленно.
— Мы на борту корабля, Эш.
— Сколько нас?
— Кроме нас — андроид и девушка. Ева. Я же говорил тебе, что они друзья. Почему ты не поверил мне?
— Я теперь никому не верю.
— Даже мне?
— Я не могу доверять твоим оценкам, Джонни, прости. Ты плохо знаешь Землю.
— Не так уж плохо, Эш. Я знаю и Землю и землян. Гораздо лучше, чем ты. Ты — не первый землянин, с которым я сосуществую.
— Джонни, я не помню… Мне нужно вспомнить что-то очень важное. Я пытаюсь вспомнить, но все путается. Главное я, конечно, помню. То, чему я учился у вас, то, что я записал и взял с собой на Землю. Но саму планету и людей на ней я не помню…
— Они — не люди, Эш.
— Я знаю. Но какие же они? Не помню.
— И не нужно тебе помнить, Эш. Все там было слишком чужое, непривычное. Ты бы не вынес таких воспоминаний, потому что они бы стали частью тебя самого. А тебе нужно остаться человеком, Эш. Нам нужно, чтобы ты остался человеком.
— Но ведь когда-нибудь я должен вспомнить!
— Когда надо будет, тогда и вспомнишь. Я об этом позабочусь.
— И еще, Джонни…
— Что, Эш?
— Ты не против этой выдумки, ну… в смысле, не против ты, что я тебе называю «Джонни»? Все- таки это как-то фамильярно. Но, если честно, я не знаю, как бы я мог назвать лучшего друга. Это самое лучшее из всех имен, какие я знаю.
— Нет-нет, я не против! Совсем не против!
— Ты что-нибудь понимаешь в том, что происходит, Джонни? Кто такой Морган? Кто такие Ревизионисты?
